Тише, Мари, прошептал он. Не суетись.
Легко сказать. В этот момент думалось совсем не о магическом резерве, а о том, что я уже несколько дней нормально не мылась, моя одежда грязная, а волосы, как я не пыталась их заплетать и прочёсывать, превратились в мочалку. Сразу же захотелось стать той Мари, что сияла на балах, умела легко и непринуждённо флиртовать и не заботилась о магии и своём предназначении.
и просушу залитые помещения, а потом войдём.
Что делать мне?
Молись, чтобы в кладовых осталось хоть немного еды, усмехнулся он. Иначе придётся выйти на охоту, а кто его знает, может, здесь даже птицы не настоящие.
О еде я старалась не думать, но, если быть честной, сейчас даже вяленое мясо, от которого сводило челюсти, казалось райской пищей. Сложно представить, что мыши не истребили все запасы, но, раз уж они оказались не совсем живыми, может, и еду не тронули. На миг стало смешно. Могла ли я подумать всего неделю назад, что буду радоваться пище, рядом с которой побывало полчище мышей? Могла ли представить, что такие обычные бытовые радости, как помыться и расчесаться, станут для меня непозволительной роскошью? Пожалуй, мечтая о приключениях, я совсем не понимала, что это такое. Но деваться было некуда, теперь оставалось только дойти до конца и понять уже, кто сыграл с Севером такую ужасную шутку.
Идём, Мари, позвал Девин и двинулся к главному входу, а я поспешила следом.
Крепыш уже ждал нас у дверей. Этот нетерпеливый дракончик всё время старался оказаться у цели раньше нас, будто торопил, хотя я предполагала, что им руководило истинно детское любопытство. По крайней мере, робким и напуганным малыш не выглядел.
Массивная железная дверь со скрипом отворилась, впуская нас в просторный тёмный холл, в центре которого с высокого потолка свисала большая, частично разбитая, хрустальная люстра. Было видно, что когда-то этот замок был прекрасен. В деталях, цветовых сочетаниях во всём читался тонкий вкус леди Флеттинген, однако время и тёмная магия сделали своё дело. Сейчас замок выглядел заброшенным. Обои потемнели, картины, всё ещё украшавшие стены, висели криво, а мягкое ковровое покрытие, уходившее дальше, на широкую лестницу, стало грязным и засаленным. Запах в замке тоже был соответствующий затхлый и пыльный. Я приложила ладошку к носу и постаралась дышать через раз.
Девин же не терял времени даром. Он сразу начал обход ближайших помещений. Осмотревшись, я тоже взялась помогать. Заглянула в просторную залу с огромным резным камином, затем в какую-то небольшую комнатку, предназначавшуюся, судя по всему, для прислуги, которой положено было всегда находиться подле хозяев. Каждое помещение выдавало долгое отсутствие людей, а мыши, кажется, излазили и изгрызли все возможные поверхности.
Снова выйдя в коридор, я уже собиралась подняться по лестнице, однако внимание привлекла огромная картина, скрытая под тёмной плотной вуалью. Из-под ткани торчал угол золочёного багета, а сквозь полупрозрачные нити проступали человеческие силуэты. Словно завороженная, я подошла ближе, взяла за край ткани и потянула на себя. Секунда, и на меня с высоты смотрело семейство Флеттингенов. Такие, какими я их запомнила. Взгляд заскользил по изображению, пока не встретился с голубыми, словно весеннее небо, глазами. Эрик мой Эрик улыбался мне с картины. Сердце тоскливо сжалось в груди. Как же всё-таки больно, как же ужасно всё, что произошло! Я протянула руку и коснулась холста кончиками пальцев.
Это он? в голосе Девина послышались злые нотки.
Вздрогнув от неожиданности, я обернулась. Чёрные глаза смотрели холодно, грудь мужчины тяжело вздымалась. Он смотрел на меня, не обращая никакого внимания на портрет. Не отводя взгляд, Девин подошёл так близко, что пришлось задрать голову, чтобы видеть его лицо. От вопроса, внезапно прозвучавшего в тишине, тело прошило ледяными иглами.
Всё ещё его любишь?
Глава 13. Закрытая комната
Но, судя по сжатым в тонкую линию губам, Девину было плевать на мои философские рассуждения. Он молча ждал, а я отчего-то ужасно разозлилась.
Девином свёртке были собраны отчёты приграничных магов о всплесках тёмной энергии на северных и восточных рубежах, данные о единичных прорывах и пострадавших среди магов, а также документы, доказывавшие, что он тоже работал над созданием артефакта для защиты мира от зла.
Изначально все посвящённые в проблемы королевства лица были заодно, однако, чем больше велась работа, тем глубиннее становились разногласия. Герберт как настоящий боевой маг знал ситуацию изнутри. Но как политик он понимал, чем грозит просочившаяся в народ информация. Времени было мало, но действовать он всё же предпочитал тонко. Чего нельзя было сказать о его учителе по артефакторике и давнем друге Феликсе Дросселе.
Человек науки, фанат своего дела, Феликс жаждал не просто держать Тьму под контролем, пресекая любые попытки повторения старой, как мир, истории. Он хотел её подчинить. Вдохновившись историческими фактами и легендами о чашах Cвета и Тьмы, Дроссель захотел стать тем, кто как жрец Хаим будет уметь управлять Светом и Тьмой в равной степени. Что для этого было нужно? Правильно. Дать Тьме выход и возможность заразить то, чем можно управлять. Механические звери армией вышли из-под рук талантливого мастера, однако, к великому удивлению королевского артефактора, Его Величество, сам того не зная, поставил резолюцию на другом проекте. Проекте Герберта Флеттингена.