Врешь! Говори правду!
Я правду и говорю, морщась от боли, повторила девушка, я убила.
Не считай меня за болвана! рявкнул сэр Ансель. Ведь это твой любовник вонзил в него кинжал. Так?
Сэр Ансель говорил об Эдвине, втором сыне саксонского тана, правившего в Этчевери до прихода норманнов. Именно Эдвин, человек сильной воли, люто ненавидевший захватчиков, воодушевлял своих соотечественников на борьбу с чужеземцами. Он не был любовником Райны, но мог бы стать ее супругом, если бы не нашествие норманнов, грабительски завладевших его землями. Девушка никому и никогда не скажет, что это Эдвин помог ей бежать в то злополучное утро и что он в поединке с Томасом был ранен. Но не он нанес смертельный удар. Кто-то, прячась в лесу, метнул кинжал в тот самый миг, когда Томас пронзил правую руку Эдвина. Крик Томаса и гневный возглас Эдвина все еще стояли в ушах Райны, когда она, не мигая, смотрела на сэра Анселя видя и не видя его. Зато перед мысленным взором ее то и дело возникала картина: Томас падает на землю, и от удара кинжал еще глубже уходит в его грудь. А она бросается к поверженному рыцарю, обнимает его, а тот с удивлением смотрит, как Эдвин пытается оттащить ее. Она же упорно отказывается покинуть умирающего и не слушает сердитые слова Эдвина, глядя, как он, тоже раненый, неуклюже взбирается в седло, одной рукой держа поводья.
Собрав все свое мужество, Райна взглянула в лицо грозного сэра Анселя:
Да, это я его убила!
Тот недоверчиво хмыкнул:
А где твое оружие?
«Кинжал где же он?» растерянно подумала девушка. Опустив глаза, она стала внимательно осматривать дорогу, но лишь опустившись на колени, на ощупь отыскала кинжал с искусно вырезанной рукоятью. Она протянула его сэру Анселю. Кинжал был в грязи и крови:
Вот чем я его убила, Бог свидетель.
Она призвала в свидетели самого Господа, надеясь потом вымолить у него прощение за вынужденную ложь. Но все это еще больше разозлило сэра Анселя. Он ударил саксонку по руке, а кинжал бросил в мокрую, прибитую ливнем траву.
Ты лгунья и шлюха! зло крикнул сэр Ансель. Это сделал саксонский трус Эдвин!
Райна стояла, поддерживая руку, по которой ударил норманн: боль пронзала кисть. Уж не сломал ли он ее? Спутник Анселя сэр Гай поднял с земли кинжал, долго вертел его в руках, рассматривая. Потом пытливо поглядел в глаза девушки, которая отвела взор в сторону.
Так это был Эдвин? снова спросил сэр Ансель.
Она покачала головой:
Нет, я ненавидела Томаса и
Погодите! крикнул Кристоф.
Он слез с седла и, хромая, подошел к девушке:
Леди Райна, вы говорите неправду.
Она не решалась взглянуть в добрые глаза юноши, умоляющие открыть истину:
Я виновата!
Вот это отчасти было правдой: ведь она не назвала человека, метнувшего кинжал в Томаса. Схватив Райну за волосы, сэр Ансель запрокинул ей голову:
Справедливость восторжествует, Кристоф!
Пусть же она торжествует сейчас, попросила Райна, и покончим с этим.
Сэр Ансель осклабился:
Искушение, конечно, велико. Но для таких, как ты, это слишком легкая смерть. Всему свое время. Придет час и ты будешь страдать так же, как Томас. Тебя ждет медленная и мучительная смерть.
Райну охватила дрожь то ли от страха, то ли от того, что холодно стало в платье, мокром после дождя. Унять эту дрожь никак не удавалось.
Делайте со мной что хотите, проговорила она сквозь стиснутые зубы, чему быть, того не миновать.
Для саксонки смелые слова, язвительно заметил сэр Ансель, посмотрим, как ты запоешь в темнице.
С этими словами он толкнул ее. Девушка не удержалась на ногах и упала на землю. Она лежала в грязи, не шевелясь, и молила: «Боже, будь милосерден ко мне!»
Кристоф помог ей подняться:
Леди Райна
Не называй ее так, мой
мальчик! возразил сэр Ансель. Она не была леди и никогда ею не будет.
Она должна была стать женой моего брата, напомнил ему юноша.
Да, но Томас болван, если думал, что ей можно верить. Посмотри на него, рыцарь махнул рукой в сторону огромного жеребца, на спину которого двое рыцарей укладывали тело Томаса, и теперь он мертв, мой мальчик. Мертв!
Отвернувшись, Кристоф боролся с подступившими к горлу рыданиями. Подбородок его дрожал. Юноша не хотел, чтобы воины видели его плачущим: за такую слабость рыцари станут презирать. Он обязан быть сильным. После смерти Томаса все заботы о замке и примыкающих к нему владениях лягут на него человека, который незнаком с военным искусством и чей служебный опыт ограничивался тем, что он был пажом у брата. Кристоф вовсе не имел охоты становиться хозяином Этчевери: ведь это неминуемо сопряжено с борьбой за власть. Но и выхода другого, похоже, нет. Из четырех сыновей леди Пендери остались только двое он и старший брат.
Максен, пробормотал Кристоф.
У старшего брата своя жизнь. Если бы он был здесь, то как раз ему по праву и должно принадлежать Этчевери. Но захочет ли он откликнуться на зов, приехать сюда и остаться?
Одинокая фигура поднялась с каменных плит. Демоны, гнездившиеся в душе, успокоились, напряжение спало, и человек, подняв голову с тонзурой, взглянул с надеждой на святые реликвии единственные свидетели его усердных молитв.