Никогда на совет.
Ничего ты не знаешь. Когда ты появился, именно Виссавия стала нашей опорой. Она и ее величие вернули отцу власть. И слово повелителя, недавно слабое, теперь вновь имеет вес.
Значит, вот что нужно Миру. Поддержка Виссавии, и ничего большего.
Пока ты упивался борьбой с Алкадием, мой отец понемногу поменял состав совета, отправил наиболее амбициозных подальше в провинцию, и только в последние полгода я по-настоящему чувствовал, что такое быть наследным принцем.
И теперь, когда ты приобрел власть, Виссавия тебе больше не нужна. А вместе с ней и я, оборвал принца Рэми. Кем ты меня считаешь? Игрушкой, соперником?
А почему не другом?
Тогда почему не доверяешь? Оглушаешь?
Оберегаю тебя. И твой клан, что так много для меня сделал.
Это плохо? Я не знаю, как тебе помочь. Ты наследник вождя.
Элизар тебя оплакал, но богов не обманешь. И служителей их тоже. И, смотря, как ты расцветаешь в Виссавии, я начинаю думать, что не имею права
Не имеешь права на что?
Вновь волочь тебя в Кассию. Вновь подвергать твою жизнь опасности. Потому как ты ты равен мне. Ты такой же принц, как и я. И ты не должен со мной умирать.
Я не дам тебе умереть.
А это уже не нам решать, принц сглотнул. Чую, как ты меняешься, Рэми. Младшая богиня предъявляет на тебя права.
Однажды ты должен будешь выбрать. И боюсь, уже совсем скоро. А я я как твой друг, приму любой выбор.
Мир вновь поднялся и отошел к окну, а Рэми потянулся за висящей на спинке стула туникой, быстро одеваясь. Напиток хранительницы, а только она могла оставить чашу на столе, придал Рэми сил, бодрости, и заставил на время забыть о боли в голове.
Мир, шальной Мир. Не боишься ты смерти, никогда не боялся.
Да и Рэми, сказать по правде тоже. Он иного боялся, что поддастся, откроется вождю и окунется в блестящий водоворот тайных знаний. Того, что никогда не даст ему ни принц, ни Кассия, ни даже телохранители повелителя.
Любой в клане знает больше, чем Рэми, умеет больше, хоть и обладает меньшими возможностями.
И кассийцам никогда не понять ни Рэми, ни его характера, ни источника его силы. Они могут лишь слегка помочь, виссавийцы научить.
А пока Рэми подобен орленку, воспитываемому львом. Надолго ли хватит орленка? И надолго ли хватит льва?
Но как одно Рэми знал твердо стоит ему решиться остаться в клане, и богиня больше не будет поддерживать ни повелителя Кассии, ни ее сына. И даже он, Рэми, этого не изменит. Потому что для виссавийцев главное клан, остальное неважно.
Все равно, что ты говоришь, все равно что ты делаешь, сказал Рэми. Но мой дом рядом с тобой. В Кассии, до которой Виссавии нет дела. И другого дома я не знаю.
И не хочешь узнать?
А зачем? парировал Рэми. Все, что мне дорого, все, что я люблю, все, с чем себя связываю в Кассии. И ты не только мой принц. Ты мой друг.
Много красивых слов, поморщился Мир.
Может, для тебя это и красивые слова. А для меня
А для тебя, что?
Рэми опешил. Он вновь не понимал. Почему тон принца холоден, как лед, почему глаза его, обычно карие, теперь потемнели до черноты. Что Рэми сказал не так?
Чего ты от меня хочешь?
Настала очередь Мира опешить. И в самом деле чего он хочет? Только теперь, посмотрев в глаза телохранителю, Мир вдруг понял. Рэми это всего лишь юноша. Талантливый, очень много переживший, а все же юноша. Ему бы, по-хорошему, еще пару лет да развиваться под теплым крылышком брата, а вместо этого Рэми, деревенского мальчишку, окунули с головой в дворцовые интриги. И теперь требуют
Но как ему, Миру, быть? Отпустить Рэми, поддаться жалости. Но жалости к кому, о боги? К целителю судеб? Или младшему, горячо любимому братишке лучшего друга?
Ничего я от тебя не хочу, сказал принц, желая поскорее закончить разговор.
Он врал. На самом деле он хотел от Рэми очень многого, но гораздо большего, чем тот мог ему дать он хотел иметь сильного советника, опору, мага, того, кем Рэми должен был стать через некоторое время. Но если ли у Мира это
время?
«Твоя жизнь подходит к концу, мой принц, голос Ниши звучал в голове Мира и днем и ночью. И прежде чем уйти, ты должен сделать нечто важное ты должен удержать власть в руках вашей семьи.»
Должен, но как? Глядя на Рэми мага, целителя, наследника Виссавии Мир мог думать только об одном подняться сейчас с этого проклятого кресла, пойти к вождю Виссавии и выдать глупого мальчишку А так будь что будет! Только бы не тащить за собой.
Ни его, ни остальных телохранителей.
Рассказать о пророчестве? Дать возможность уйти? Да ведь не уйдут.
И все равно почему-то больше всего жаль именно Рэми. Не Тисмена, этого зеленоглазого тихоню, что любил скрываться в своем кабинете, вместе с растениями, зверюшками и книгами. Не Лерина спокойного, уравновешенного, уверенного в себе, холодного, как умытая в ручье сталь.
Не даже Кадма дамского угодника и насмешника, верного товарища и в бою, и на балу, и в шаловливой пьянке. А этого Рэми черноволосого, тонкого, тихого и упрямого почему-то жаль. И пошел бы прямо сейчас к вождю Мир, да вот только не простит его мальчишка. Что угодно простит и унижение, и трепку, и холодный приказ, а вот предательства не простит. И жалости к себе не простит. И почему-то важно было для принца это прощение. Важно, чтобы молчаливый, неохотно высказывающийся Рэми всегда был рядом.