Ну? протянула Аланна. Успокоился?
Успокоился. С тобой я всегда спокоен. Потому что счастлив.
И после недолгого молчания, решился:
Тебе нравится Виссавия?
Мне везде нравится, где ты есть, зевнула Аланна. А теперь я буду любить Виссавию всегда.
Почему?
Потому что именно в Виссавии ты вновь вернулся в мое ложе.
Когда мы в последний раз были вместе, а, Рэми? Когда ты был бедным, лесником. Когда я не знала о твоей силе
И все равно меня любила.
Может, это не любовь? игриво ответила Аланна, проводя подушечками пальцев по губам Рэми. Может, это проклятие? Но я счастлива так, как никогда в жизни. Если ты уйдешь, что у меня останется?
Рэми ничего не ответил. Вплетя пальцы в волосы Аланны, он остановил слова властным поцелуем.
А за окном бушевала буря. За окном не внутри. Миранис прав, у него есть ради чего жить, ради чего сопротивляться. У вождя нету.
От воды шел ароматный пар, и принц, расслабившись, закрыл глаза, наслаждаясь ванной.
Ты сам запретил Рэми подходить к сестре до свадьбы, сказал Лерин. А что если он опять обезумеет? И навредит Алане?
«И все-таки он не выдержал и спросил»,
лениво подумал Миранис, откидывая голову, чтобы хариб смог смыть с его волос мыльную пену.
Ох, Лерин, не знаешь ты силу любви, промурлыкал Кадм. С такой девушкой, как Аланна, никакое безумие не страшно.
Достаточно, Кадм, оборвал его Миранис. Но ты прав.
Рэми надо было укрепить щиты и близость с моей сестрой с этим отлично справится. Не смотри на меня, Лерин, не забывай, что Аланна невеста Рэми. Да и все меняется
Что заставило тебя изменится? Мир, ты сам не свой, с тех пор, как сходил к прорицательнице. Что тебе сказала Ниша?
Ничего особенного.
Она не сказала, она сделала. Она душу перевернула. В ту ночь Мир так и не смог уснуть
Глава 8. Калинка
Значит, хариб не ошибся и принц все же здесь. Иначе без доклада Рэми бы не впустили. Да и хотел ли он, чтобы его пускали?
Шевельнулся было стоявший у дверей Кадм, но, заметив Рэми, кивнул, едва заметно улыбнувшись. Видимо, скандал его только забавлял, хотя Рэми сразу же вогнал в краску.
Ты не можешь! Растрепанная Калинка гордо выпрямилась перед принцем, высоко задрав подбородок. Горели румянцем ее щеки, полыхал в светло-карих глазах гнев, катились по щекам крупные слезы.
Отчаяние, скорее почувствовал, чем увидел Рэми.
Да что ты? холодно усмехнулся Миранис, указав Рэми на место у окна. Телохранитель подчинился, Лерин поклонился принцу, принцессе, кивнул Кадму и, не обращая ровно никакого внимания на Рэми, вышел. Что же, ожидаемо. Седой так и не принял нового телохранителя, предпочитая держаться с Рэми холодно. Впрочем, Рэми и настаивал. Он не любил навязываться. Да и в том пока не нуждался, скорее, наоборот, это именно ему не давали покоя.
Не могу? переспросил принц. Скажи, родная, разве я яро сопротивлялся и не хотел ехать в страну «варваров»? А теперь, за один день, ты полюбила Виссавию? А позволь тебе не поверить!
Как ты можешь! внезапно залилась слезами Калинка. Как!
Дома? Это у тебя дом! А у меня? Мать? Прыгает из постели в другую! Отец? Топит стыд в вине! Не смотрят оба, с кем пьют, с кем спят. Лучше здесь, чем все время выслушивать: «Почему платье открыто? Почему волосы не прибраны? Почему мало краски на носу?»
Здесь люди не играют. Они настоящие, понимаешь?
Мир слегка побледнел, и Рэми почувствовал, что тот колеблется. Кадм чуть шевельнулся, укрепляя щиты наследника. И правильно нельзя было дать гневу Мираниса ранить Калинку.
Впрочем, это был не только и не столько гнев, сколько печать. Вынув из кармана кружевной платок, принц отер слезы Калинки, и в карих глазах девушки засветилась надежда. Но Мир заставил принцессу сесть в кресло, и, присев на стоявший рядом столик, продолжил, смотря не на Калинку, на Рэми:
Ты просто непроходимо глупа.
Рэми вдруг почувствовал, что не совсем уже Калинку убеждает принц. Не совсем для нее подыскивает слова, и не совсем над ней издевается.
Виссавийцы и настоящие? засмеялся принц. Наши кассийцы красят тела. Эти души. Как ты думаешь, что хуже?
Рэми знал ответ. Знал, кто хуже. И уже давно выбрал. Но принцесса выбрала иначе:
Говоришь так, потому как зажрался! вновь закричала она, вскочив с кресла. Принц даже не пошевелился, встретив принцессу равнодушным, насмешливым взглядом.
Ты всего лишь избалованный мальчишка! зашипела Калинка.
Ты горя-то и не видел. Ты единственный сын, оттого самый любимый, самый опекаемый. Ты наследник! А у меня пять сестер. И два брата! Слышишь? Что мне светит в твоей Кассии?
Выражения подбирай! холодно ответил Мир. Ты архана, принцесса, а ругаешься, как уличная торговка.
Рэми бы заткнулся. Сразу. Редко в глазах Мира появлялась сталь, но если уж появлялась
Но Калинка ничего не боялась. Она бросилась к принцу, замолотила кулачками по его груди и заревела. Горько, истерично.
Мир посмотрел ненавидяще на Рэми и вдруг обнял Калинку, и вдруг, прикусив губу, обнял тонкую девичью талию, прижав кричавшую Калинку к вышитой серебром тунике.
Почему? рыдала в объятиях принца девушка. За что? Что там? Что? Отец в долгах Братья из игорных домов не выходят