Вернусь ли? Смогу ли?
Торопясь поскорей попасть к учителю, Рион наращивал темп. Деревенская кляча едва поспевала за его жеребцом. До этого мне случалось ездить верхом не более десятка раз. Я болталась в седле, как куль с мукой, чувствуя, что могу свалиться в любой момент, но никакие силы не заставят меня сказать об этом парню.
Остановок не делали, маг ел прямо на ходу, лишь чуть придерживая жеребца, чтобы прожевать сыр и не разлить воду из фляги. До темноты успели преодолеть значительное расстояние. На ночлег устроились
такое увидеть, можно было и не уезжать.
Первой из жителей Хотьков мы увидели древнюю бабку с хворостиной и безрогую козу, лениво жевавшую траву у дороги. Старуха увидела скрюченную в седле меня и поводила рукой из стороны в сторону в отвращающем жесте, коза укоризненно затрясла бородой.
Скажите, почтенная, обратился к женщине маг, постоялый двор здесь имеется?
К нему вернулось презрение столичного жителя, правда, теперь оно казалось мне наигранным и мальчишеским, как плохо подогнанная под размер лица маска.
Сколько ему на самом деле? Шестнадцать? Семнадцать? Двадцать, как мне? Вряд ли. Хотя, кто их чаровников разберет. Говорят, есть и такие, что лет в сто смотрятся юношами. Врут, поди. А этому Пусть, будет семнадцать. И то с натяжкой.
А як ше, пошмякала старая карга губами, ехайте прямо, у колодша направо и шрашуишба ш белыми штавнями. Он и ешть. Питриша там ша хошяина.
Благодарю, кивнул маг и поехал в указанную сторону.
Я старалась не отставать дальше, чем на полкорпуса. Недобрый взгляд старухи упирался в спину. Тревога, для которой не было причин, коснулась холодными пальцами моего затылка. Отвращающий жест бабки не в счет, для меня это сродни рукопожатию. Я скорее удивлюсь объятиям и радушной улыбке, а уж хлеб с солью повергнет в панику.
Улица расширилась, образовав круглый пятачок, где у колодца топтались женщины с коромыслами и ведрами. Судя по сваленным в стороне кадушкам и обездвиженной лебедке, пришли они не за водой. Или не только за водой. Тетки в цветастых передниках замолчали и уставились на нас. На меня. Через несколько минут распоследний увалень в этих Хотьках будет знать, кто объявился в деревне. А сопровождающий меня парень, словно не замечал взглядов, не слышал шепотков, не видел плевков вслед.
Постоялым двором оказался двухэтажный бревенчатый домик со свежеокрашенными ставнями, чистыми стеклами и гостеприимно распахнутой дверью. Стоило нам войти, как хозяин, видимо тот самый Питриша или Питриш, вынырнул из-за стойки.
Чего желаете? при взгляде на меня ни один мускул не дрогнул на потемневшем и словно загрубевшем лице мужчины.
Комнаты, ванну и горячий ужин, перечислил Рион, выкладывая на стол серебряный дин . Лошадей в стойло и задать корма.
Дядька кивнул, монета исчезла.
Лиска, рыкнул он вглубь помещения.
Тотчас выскочила молодая рыжая девица, уставилась на молодого парня так, словно увидела одного из сподвижников Эола, а потом зазывно улыбнулась. Даже слишком. У мага покраснели уши. Я вернула девушке улыбку. Каюсь, переусердствовала. Далее все развивалось в лучших традициях. Лиска сделала круглые глаза, помахала перед собой рукой «чур меня, чур», плюнула на пол для отгона нечисти и, наконец, ущипнула себя, чтобы проснуться.
Лиска, повторный рык хозяина заставил ее подпрыгнуть. Крайние комнаты.
Девушка заторопилась и, часто оглядываясь чем порядком нервировала мага поднялась по лестнице. Ткнула пальцем в двери и убежала, с приглушенным писком протиснувшись мимо меня в коридоре. Не удивлюсь, если сегодня под дверь будет насыпана соль.
Комнату я оглядела с любопытством. Бывать на постоялых дворах мне приходилось и раньше, когда бабку звали к перепившим купцам и их хлипким сыновьям, а один раз даже принимать роды у дородной матроны с тюками, полными лисьих шкур. Но еще никогда мне не доводилось быть гостьей, да еще и получить в свое распоряжение целую комнату. Для меня одной! Может, и не все россказни обернутся вымыслом.
Кровать, низкий столик, пара табуретов, зеркало на стене и скамья вдоль стены. Чистенько, пахнет цветами. Почти сразу двое мужчин принесли деревянную лохань по пояс и несколько ведер горячей воды. Работники, хоть и поглядывали с любопытством, но вели себя спокойно. Мужики же, визжать вроде не по чину. Хотя, взять того же сына мельника из Солодков, здоровый детина, а как голосил, когда я впервые пришла за мукой, словно певец в церковном хоре, который с настойкой перебрал. Орал и тыкал пальцем. Я грешным делом подпрыгнула и обернулась, ожидая увидеть за спиной демона али заблудшую душу.
Работники вышли, я опустила пальцы в кадку, ощущая мягкое тепло. Вода в бочке или корыте никогда меня не пугала, в отличие от реки или колодца, не несла в себе ни глубины, ни неизвестности. Средство, чтобы смыть грязь, не более. Прозрачное, неопасное, неживое.
Странное это ощущение, когда кто-то что-то делает для тебя, например, греет воду, будто высокородной маис . Приятное, но непонятное.
Стук в дверь раздался, когда я уже оделась и собиралась