«О, теперь я не просто знаю, я чувствую это. Гейли сейчас либо приготовилась упасть в обморок от моей наглости, либо испытывает то же непреодолимое желание, что и я, во всяком случае, ее упругие, полные груди возбуждены Бедрами она тесно касается моих ног, и все, что я знаю о ее теле, она должна знать о моем. Нет, это просто безумие, вот что это такое».
Внезапно Брента словно поразила молния, неумолимая и пронзительная. Он вспыхнул, снова ощутив то же, что при первом взгляде на Гейли. Свет едва не померк перед ним, мир уже начал исчезать. Через мгновение он пришел в себя, продолжая внутренне кипеть, клокотать, безумствовать
И жаждать.
Гейли вдруг точно окаменела, и Брент ослабил объятия. Ее рука легко лежала на его плече, другая на талии. Но смотрела она почти испуганно, словно ощутила его мгновенную вспышку.
Музыка, с трудом раскрыла губы Гейли.
Что?
Сейчас быстрая. Отпусти же меня.
Музыка и впрямь звучала быстрее, и пары разомкнулись. Он по-прежнему пребывал в океане мечтаний, где лишь двое, слившись в объятиях, продолжали танцевать
Брент сплел свои пальцы с ее:
Давай немного отдохнем.
Но он повел ее не к столику, а на улицу, в темноту зимней ночи. Наверное, для нее здесь было прохладно, но Брент чувствовал потребность в глотке свежего воздуха. Он набросил куртку на плечи Гейли, и они медленно пошли вдоль улицы. Внезапно Мак-Келли прижал ее спиной к стене дома и ладонями взял ее голову:
Где ты была все это время?
Гейли ответила ему очаровательной шаловливой улыбкой:
Черт меня возьми, если я что-нибудь слышу. Он убрал ладони и решительно заявил:
Ты должна мне позировать.
Скорее всего этого не будет.
Пожалуйста.
Казалось, что в этом слове прозвучала вся нежность, на какую только способен мужчина. Гейли слегка вздрогнула, но не от холода. Она поверила в серьезность намерений Брента сделать из нее натурщицу. Ей вспомнились чувства, испытанные при созерцании его картин. Она вспомнила о желании, о тоске по счастью по тому неповторимому чувству, которое, увы, прошло мимо. Брент нуждался в ней. В его голосе слышалась мольба, но мольба отнюдь не смиренная. Хотя произнесена как самая покорнейшая из просьб, какую кому-либо доводилось выслушивать от этого человека. Его облик мало напоминал смиренника.
«Нет. Это совершенное безумие», решила Гейли. Она не собиралась позировать и она ему не верила, как, впрочем, не верила и себе. Вне сомнений, перед ней стоял самый привлекательный мужчина из всех, кого она встречала. Но в то же время и наиболее самоуверенный и дерзкий. Он полностью
покорил ее воображение.
Нет, никогда Я не могу представить себя натурщицей. Тем более позировать обнаженной, как ты просишь.
Я художник.
Знаю, видела твои картины.
Я хороший художник.
Гейли с минуту колебалась. Перед ней стоял не старый бородатый затворник, а молодой обворожительный мужчина. Как только они увиделись, ей почудилось, будто сладость теплого меда заполнила вены и разошлась по телу. Она с ужасом подумала, что не удержится на ногах, если вдруг сейчас он отпустит ее, ведь до сих пор она стояла прижатая к стене дома, с безвольно опущенными руками.
Я не могу.
Но будешь.
Ты слишком много на себя берешь.
Да.
Не стоит, мистер Мак-Келли.
Брент.
Я не стану для тебя позировать, и точка.
Он мягко вздохнул и протянул ей левую ладонь. Едва Гейли подала ему руку, он снова, как в баре, переплел свои пальцы с ее.
Сдаешься? спросила она.
А тебе жаль?
Нисколько. Я отказываюсь позировать.
К этому моменту они уже вернулись к двери заведения. Гейли остановила спутника:
Мистер Мак-Келли Брент, я хотела сказать: ты великолепный художник. Я никогда не видела таких картин. Они изумительны.
Почти незаметно дрогнули уголки его рта. Брент сделал шаг к Гейли, взял ее за руки и, поднеся тонкие пальцы к своим губам, лишь дыханием прикоснулся к ним. Лучше бы он прижег их раскаленным железом чувства Гейли всколыхнулись с новой силой, сердце отчаянно забилось, дыхание стало прерывистым, а мир опрокинулся
Благодарю. Его голос прозвучал слишком сухо. Но почему же ты не хочешь, чтобы величайший живописец написал твой портрет и увековечил твой образ?!
Я призналась, что мне нравятся твои работы, но не говорила, что ты Микеланджело.
Он добродушно рассмеялся:
У меня еще есть время.
Мистер Мак-Келли, а вы согласились бы позировать в обнаженном виде человеку, который вот-вот набросится на вас?
Но ведь это пока невозможно?
Пока?!
Ну да, пока ты не дала окончательного ответа.
Видите ли, маэстро, вы упускаете важное обстоятельство.
Какое же?
Надеюсь, окончательным ответом я вас разочарую. Не в моих правилах спешить в постель к едва знакомому мужчине.
Несколько долгих минут он молчал, а потом выгнул дугой густую темную бровь и мягко проговорил:
А разве я просил об этом?
Да. Уже три раза с момента встречи, сухо ответила Гейли.
Тогда прости Хотя я не настаивал, чтобы сразу в постель На это у меня еще куча времени. А твой окончательный ответ можно отложить Поживем увидим, не так ли? Обещаю играть честно. Без дураков. Я художник. Может, не Микеланджело, но чем черт не шутит. Возможно, я один из величайших мастеров нашего века? Об этом судить историкам. Послушай, я не буду приближаться к тебе, пока не оденешься. А если тебе вдруг захочется одеться, то что ж Возможно, пройдет немного времени, и ты почувствуешь отвращение к позированию.