Папаши-лиходея принято стыдиться, дедушка же, за жизнь свою сгубивший сотни невинных душ и потрошивший трюмы захваченных галеонов, вызывает умиление. Портрет лихого пирата заказывают маститым художникам и вешают на видное место в гостиной. Мой дедушка разводил саламандр. И прадедушка. И так далее, до самой верхушки семейного древа. Разумеется, не обычных, а огненных, иначе, боюсь, сейчас я не сидела бы в классной комнате «Нобиле-колледже-рагацце», школы для благородных девиц, а выгребала бы саламандровый навоз из саламандровых стойл на материке, ну или что там выгребают. Огненные же саламандры существа волшебные, прихотливые и востребованные, и да, навоза не производят, извергая наружу пламя.
Классная саламандра лежала сейчас в камине, свернувшись калачиком на тлеющих углях. Крупный метис, так называемый саламандер ординарис. Потратившись на учителя музыки, школе приходилось экономить на всем остальном, уж городской совет об этом позаботился.
Я отвела взгляд от камина и прижала к груди молитвенно сложенные руки. Синьор Калявани как раз выводил сложный пассаж. Одна из его щек так сильно вжималась в лаковый бок виолы, что кожа побелела и сложилась плоеными складками. Сидящая впереди меня Маура да Риальто мелко затрясла плечами, сдерживая смех. Она вообще смешливая, эта пухленькая блондинка с круглыми, будто от вечного удивления, глазами.
Я незаметно дернула завитой белокурый локон, призывая подругу к порядку. Вторая моя «фрейлина» смуглая синьорина Маламоко, чей столик стоял в другом ряду, у одного из высоких окон, подмигнула мне черным хитрым глазом. Род Маламоко исправно поставлял членов в надзирающий за тайными делами Совет десяти, наверное с момента основания города, так что хитрость Карлы была чертой семейной. Другим ее полезным мне свойством была информированность. Подруг я выбрала тщательно.
Мелодия закончилась оглушительным стаккато. Синьор Калявани отвел смычок и замер, давая звукам впитаться в тишину.
Браво! проартикулировала я губами. Волшебно невероятно
Рыбы вы снулые, сказал маэстро. Берите пример с синьорины Раффаэле, вот кто умеет чувствовать!
Раффаэле? Кто это, морской кракен ее раздери?
Медленно, очень медленно я обернулась, найдя взглядом фигурку в сером, мышиного цвета, платье. Новенькая ученица съежилась за своей последней партой, будто пытаясь спрятаться от чужого внимания. Щеки ее смущенно алели, карие глаза с мольбой воззрились на учителя.
Мышь!
Дитя мое, продолжал Калявани, одна маленькая птичка шепнула мне, что ваше владение инструментом безупречно.
Опустив взгляд, мышь возразила:
Маэстро Пикколо, мой прежний учитель, слишком добр ко мне.
Калявани протянул вперед инструмент:
Синьорина Паола, прошу.
Девушка подчинилась. Медленно, будто
на плаху, она подошла к маэстро, приняла виолу, тряхнула головой, убирая с плеча тяжелый русый локон.
Я покосилась на Карлу, та пошевелила бровями. Значит, на перерыве я узнаю всю подноготную моей новой неожиданной соперницы. Звание лучшей ученицы «Нобиле-колледже-рагацце» далось мне непросто, и я не собиралась его терять.
Паола Раффаэле резко бросила смычок на струны, подняв в воздух облачко канифоли, и страстная мелодия рыбацкой сетью опутала присутствующих, сжала, лишая способности сопротивления.
Когда музыка стихла, на несколько минут воцарилась ошеломленная тишина, сменившаяся аплодисментами. Я тоже хлопала, вовсе не от восторга. Пусть все видят, что синьорина Саламандер-Арденте не мелочная завистница.
На овациях урок закончился, девушки потянулись к выходу из класса.
Бедняжка Филомена, протянула Бьянка Сальваторе, расчетливо столкнувшись со мной в дверях, наверное, трудно смириться с поражением?
Не сложнее, чем тебе избавиться от веснушек, дорогая, вздохнула я сочувственно. Лимонный сок, как я вижу, лишь иссушил твое личико.
Свита синьорины Сальваторе едва сдерживала смешки. Мода аквадоратских дам предписывала им быть светлокожими и рыжеволосыми, поэтому Бьянка проводила долгие полуденные часы в солярии, расправив свои каштановые кудри поверх полей плетеной шляпы. Но солнце беспощадно, оно одарило носик и щеки синьорины коричневыми пятнышками.
Отодвинув Бьянку плечом, я вышла в коридор, не забыв тряхнуть волосами с расчетом, чтоб моя светло-рыжая грива хлестнула обидчицу по лицу.
Уж мне-то лишний раз жариться на солнце не требовалось.
Аквадоратская львица в гневе? спросила Карла, нагоняя меня под аркой, спускающейся в сад лестницы. Сальваторе рыдает на подоконнике.
Слезы ей к лицу, фыркнула я, выбирая скамью в тени розовых кустов и усаживаясь на нее. Где Маура?
Остановилась поболтать с новенькой, синьориной Паолой. Карла тоже присела и поставила между нами изящную корзинку с завтраком.
И каким ветром занесло к нам столь одаренную музыкантшу?
Школьная кухарка происходила из Маламоко и собирала Карле столь объемные перекусы, что уже который год мы делили их на троих.
Торговый дом Раффаэле. Карла накрыла кусочек чиабаты толстым ломтем мягкого сыра. Пряности, диковинки, экзотическая древесина из южных колоний.
Богаты?
Более чем. Синьорина Паола занимает одну из первых строчек в списке богатых невест. Подозреваю, что