Но это у нас дела шли если не хорошо, то как минимум терпимо, а в центральной зоне положение ухудшалось. Держать фронт плохо организованным, необученным и кое-как вооруженным ополчением против матерых вояк получалось все хуже. И никакой декрет о национализации покинутых земель (читай брошенных хозяевами, бежавшими от народной стихии) в пользу крестьян тут помочь не мог.
Даже идеальная позиция Талаверы-де-ла-Рейна не спасла. Город запирал долину Тахо он стоял в узком дефиле, не более шести-семи километров, между грядами высот, на которых обороняться сам бог велел. Чуть севернее и южнее хребты Гвадаррамы и Толедских гор, то есть противнику не оставалось ничего, как биться лбом в стену. И правительство собиралось оборонять Талаверу до последней крайности, сосредоточив там почти двенадцать тысяч ополченцев, артиллерию и даже бронепоезда.
Но Талаверу все равно сдали. Она продержалась неделю, пока марокканская кавалерия не нашла проходы в холмах и не вышла к аэродрому и железной дороге.
Угроза окружения вызвала панику, ополчение побежало.
Южной армии оставалось до Мадрида меньше ста километров, а до Толедо всего пятьдесят.
Глава 14 На поле танки грохотали
Но и с листовками неплохо вышло по доходившей из Наварры информации, некоторые отцы безземельных семейств задумались, посчитали и отозвали своих сыновей из отрядов карлистов. А у басков, тем более католиков-традиционалистов, с почитанием родителей все четко, попробуй только ослушаться! Нет, фронт от этого не обвалился, там речь едва ли о сотне-другой человек, но лиха беда начало!
С авиацией у нас вообще хорошо получилось бипланы мятежников «кобрам» на один зуб. А как только бипланы отваливаются, приходит трындец и бомберам. Главное, на рожон не сильно лезть и работать с высоты да на скорости, не подставляясь под зенитки и плотные формации «савой» и «капрони».
Привыкнув, что истребители мятежников жить не мешают, наши бомбардировочные асы Рафаэль дель Рио и Фелипе Кортизо задумали налет на Саламанку ближе у врагов серьезных аэродромов нет, побаиваются. Ну и Мадриду какая-никакая помощь.
И так раздухарились, что пришлось мне ехать в Йанеру, сдерживать чрезмерные порывы. А то Саламанку-то они разнесут, да мы сами без самолетов останемся, что тогда? Мадрид точно не горит желанием делиться барселонской продукцией.
Кроме летчиков, застал в Йанере капитана Идальго (при ближайшем рассмотрении, Мирона Дальского). А также его напарника Петра и прибившегося к ним Ульва. В качестве языка общения они использовали обрывки испанского и понятные всем радистам мира слова «ватт», «герц», «метр», «вольт», а цифры изображали пальцами.
Двери кунга по случаю теплого дня распахнули пошире, гудел запитанный от аэродромной сети вентилятор, но все равно внутри жарко и от солнца, и от работающей аппаратуры, и от набившихся внутрь Термена, Дальского, Петра и расчета. Ульв не влез и стоял на лесенке, пытаясь просунуть голову внутрь, чтобы увидеть хоть что-нибудь.
Павло таке робив, помнишь? ткнул Дальский товарища локтем под ребра. Точно тоби кажу, тож у нас вкрали.
Какой Павел? шепотом спросил Петр, потирая бок.
Та Ощепков, вин працював у Йоффе, в Питере.
У Абрама Федоровича? оживился Термен. Как он там? Давно от него ничего не слышно
А вы шо, его знаете?
Я работал у него в начале двадцатых, пока мистер Грандер не пригласил в Америку.
Шо, и цю апаратуру у него робили? подозрительно сощурился Мирон.
Нет, эту с мистером Грандером начали лет семь назад.
Дальский с сомнением хмыкнул, но тему с украденным радаром больше не поднимал.
Весь этот разговор я стоял у кунга, показав Ульву прижатый к губам палец, и тихонько посмеивался. Знал бы «капитан Идальго» что наш радар перекрывал советские образцы по дальности раза в два-три
Сейчас работы немного застопорились война сместила приоритеты. Завод в три смены гнал лампы и рации, часть сотрудников лаборатории переквалифицировалась в операторы РЛС, сам Термен занимался установочной партией миноискателей. Да еще помогали советникам разворачивать дальнобойную станцию для связи с Москвой и знакомили их с нашей техникой, на которую они облизывались, как кот на сметану. Но даже в таких условиях мы выкраивали время, чтобы помозговать над самолетной установкой маленькой, чтобы можно впихнуть даже в истребитель Нам пока и не к чему особо, и не факт, что до конца войны успеем, но это задел на будущее.
Вот и сегодня у нас испытания собранную на живую нитку станцию впихнули в DC-2 и отправили летать вокруг, заодно и расчеты наземных станций потренировались, и советские прониклись мишени уверенно ловились даже за Хихоном, в двадцати с лишним километрах.
Одна из этих мишеней вскоре зашла на посадку, четко коснулась тремя колесами земли и зарулила на стоянку. Фонарь отъехал назад, боковая створка упала вниз и на крыло выбралась Барбара, в своих галифе, сапожках и куртке-бомбере красного цвета. Техники тут же подскочили, чтобы помочь сойти с крыла и очень вовремя Барбара пошатнулась и буквально упала на руки ребятам.
Я рванул к ней, бросив все дела, но она уже выпрямилась, скинула шлем и улыбнулась мне навстречу.