Лазутчикъ. Часть I
Лазутчикъ. Часть I. Филипп Марков
Лазутчикъ.Часть 1
Густые усы поручика и его брови покрылись инеем, а башлык промок насквозь и потяжелел, краями спадая на лоб. Лемешев то и дело протирал лицо влажным рукавом или перчаткой, больше размазывая липкие подтаивающие снежинки по коже, чем очищая ее. Обычно в окрестностях Варшавы были теплые зимы, но только не в эту пору. Все вокруг буквально завалило снегом, реки замерзли, солдаты продрогли и, казалось бы, активность боевых действий должна была спасть, но ведь нет, именно сейчас командованию взбрело в голову взять под контроль этот никчемный мост на Висле. Дали всего пятерых бойцов тащить тяжеленную сорока восьми линейную гаубицу по льду и двадцать стрелков для прикрытия, часть которых помогали тянуть сани, нагруженные полуторапудовыми снарядами. А самое смешное, что им, поручиком, хотя по возрасту Лемешев мог быть уже и капитаном, на данном задании командует какой-то выскочка-прапор, ну не смех ли, злился про себя Лемешев. Нет, конечно, прапор помалкивал и шел в сторонке, похоже сам был удивлен эдакому кульбиту. Все же сам факт подобного унижения до дрожи и треска костей возмущал Лемешева. И как назло, хотя чему тут удивляться, орудие застряло в снегу, а может и колесом частично провалилось под лед. Холод холодом, но постоянные резкие перепады температуры не давали реке промерзнуть слишком глубоко. Поговаривали, что идея этой операции принадлежит как раз этому самому молодчику-прапору, Артемьев, или как там его, командиру орудия противно было даже вспоминать фамилию нелепого выскочки.
Лемешев увидел, что прапорщик скомандовал своим помочь вытащить напрочь застрявшую гаубицу, ну хоть на этом спасибо, сообразил-таки.
Солдаты отгребали рыхлый снег руками, подкладывали какие-то тряпки под колеса, веревками раскачивали орудие, но оно никак не поддавалось. Вдруг, послышался страшный треск. Гаубица проломила лед колесом и начала тонуть. Одна из веревок оборвалась. Солдаты с испугу сначала отскочили в сторону, а спустя потерянное драгоценное мгновение, начали хвататься за орудие и друг за друга в попытках вытянуть гаубицу обратно. Сам Лемешев решил не лезть, а вот прапорщик Артемьев гнушаться черной работы не стал и нырнул в самую гущу. Он успел обвязать тонущее колесо гаубицы веревкой и приказал остальным тащить. Веревка туго натянулась и вот, похоже, что дело пошло, орудие потихоньку начало двигаться. Наконец, получилось. Гаубица встала на ровную поверхность, солдаты заликовали, особенно радовался мордатый стрелок с лицом, как у бульдога, тьфу-ты, ну и рожи, раздраженно подумал Лемешев, не спим, братцы, двигаться надо, некогда нам радоваться, дело стоит! поторопил солдат поручик.
Солдаты потащили орудие дальше и все должно было идти нормально, как вдруг снова раздался треск льда, а за ним послышался короткий крик. Кто-то свалился под лед. Мгновение спустя, Лемешев понял, что это был Артемьев, который замыкал строй стрелков, вот же дурак, пробормотал себе под нос поручик.
Артемьева обожгло ледяным жалом замерзшей воды. Он тут же вынырнул, и сделав глубокий вдох, начал хвататься за лед, хрупкие края которого обламывались при каждом рывке Георгия. Тело пронзило ледяными иголками, силы иссякли моментально, хотя не прошло и тридцати секунд. Стрелки кинулись ему на помощь, легли на лед плашмя и потянули его за руки, хватая рукава и ворот шинели, кто-то больно ухватил за волосы. Медленно и осторожно Артемьев выкарабкался из смертельной ледяной ловушки.
Раздевай, раздевай его, болваны! выкрикнул Лемешев.
Солдаты послушно начали стягивать с прапорщика шинель и остальную одежду. Тело Артемьева покрылось мурашками, зубы отстукивали неровной дробью. Всем стало очевидно, что задание провалено. Надежда на его выполнение утонула вместе с фуражкой прапорщика.
Накидывайте шинель на него и пойдемте обратно, в голосе Лемешева улавливались тонкие нотки радости.
Н-икто н-н-икуда не пойдет, дрожащим голосом проговорил Артемьев.
Он бредит, отморозился по самые уши! Слушайте приказ! Командование
отрядом беру на себя! Мы возвращаемся! выкрикнул поручик.
П-повторяю. Н-никто н-никуда не пойдет, голос Артемьева звучал чуть тверже, к-кроме вас, г-господин пору-учик. Вы в-вполне можете
отпра-авиться п-под трибунал.
Глаза Лемешева округлились от подобной наглости, в уме тут же набралась тысяча изощренных ругательств и оскорблений, но в ответ он просто махнул рукой и отошел в сторону, одарив напоследок прапорщика презрительным взглядом.
На Артемьева накинули шинель и уже отпаивали сделанной в домашних условиях водкой или как ее назвали солдаты корчмой, от которой он начал понемногу согреваться.
Та-ак, Герасимов, Т-трощенко, отдавайте мне свою о-одежду, сами, что есть духу обратно, пока не з-замерзли, проговорил Артемьев.
Георгий Сергеич, еще может глотнете для сугреву? спросил стрелок по фамилии Рылов, предлагая флягу командиру.
Да, коротко ответил Георгий, кивнув головой и сделал несколько глотков жгучего напитка.
Давай, командир, не помри только, ободряюще прозвучал низкий голос подпрапорщика Собакина, чья рожа с самого начала не приглянулась Лемешеву.