Они еще о чем-то болтают.
Он ускакал, сообщает один из всадников. Я даже не выглядываю из-за ствола.
Я жду.
Под чьими-то ногами хрустят листья. Бригитта подходит ближе к моему дереву.
Она останавливается и, обращаясь к кому-то, говорит:
Вы трое отправляйтесь на восток. А вы втроем на запад.
Лошади скачут, группа разделяется, чтобы прочесать больше территории и найти меня.
А куда вы направляетесь? Мужской голос. Кажется, это Теодар.
Бригитта двигается медленно, осторожно.
Она угадала ход моих мыслей.
Я слышу, как постукивают тяжелые мешочки. Она несет по крайней мере по одному в каждой руке.
Я жду.
Идем, приказывает она Теодару, и они направляются в лес.
Ближе.
Ближе.
Я вижу кончик ее ботинка. Еще мгновение, и она окажется рядом со мной.
Я кричу, звук получается грубый и резкий, и это срабатывает Теодар вскрикивает, разворачиваясь, когда я выскакиваю перед ними. Я бросаю красный мешочек, попадая в его испуганное лицо.
Бригитту, однако, не так легко застать врасплох. Она поднимает руки, в каждой по тяжелому мешочку с заклинаниями, и я бросаюсь на землю, перекатываясь по листьям и подбрасывая свой красный снаряд вверх. Бригитта уклоняется, легко избегая удара.
Я потерял один мешочек, а у Бригитты в каждой руке по-прежнему по одному, и она все еще мой заклятый враг.
Ты можешь просто сдаться, предлагает она. Тебе не обязательно побеждать.
Тут ты не права, отвечаю я.
Бригитта бросается на меня, и я вскакиваю с лесной подстилки. Один из снарядов с заклинаниями ударяет меня по бедру, и нога немеет так резко, что я спотыкаюсь и чуть не падаю. Бригитта приближается, пока я прихожу в себя.
Сдавайся, добродушно говорит она, подбрасывая второй мешочек в обтянутой перчаткой руке.
Не дождешься,
нужно только
в Трир! В столицу гнусных хэксэн-егерей. Там я была заключена под стражу, несправедливо, стоит добавить, по прихоти моего гнусного кузена Она замолкает. Прищуривается. Возможно, осознает, что слишком часто произносит слово «гнусный», и хмурится, прежде чем снова уткнуться в свои заметки. Но все это только для того, чтобы меня спасла от неминуемой смерти моя кузина! Моя не путайте с кузеном. Тот гнусный. Это его сестра. А с ней был ее загадочный воин!
У меня сжимается сердце, но я не могу не хмыкнуть. Я бы многое отдала, чтобы Отто допустили на это заседание Совета, а не отправили на какое-то, очевидно, важное испытание Гренцвахе. Теперь мне остается только представлять выражение лица Отто, если бы он услышал, как его называют «загадочным».
Лизель пренебрежительно взмахивает рукой:
Он не важен для истории. Сначала он мне не понравился Она на мгновение задумывается, затем решительно качает головой: Нет, все же без него история получится лучше
Он был частью вашего путешествия, вмешивается Рохус. Нам нужно услышать также и о его вкладе в это дело.
Лизель надувает губки:
Но он же ничего не сделал. Разве что вырезал мне собачку. Она снова задумывается. Хорошо. Думаю, этот его вклад неплох.
Это была собака? Я помню, Отто говорил, что собирался смастерить лошадь.
Ты не можешь исключать его из повествования только потому, что тебя он не устраивает, настаивает Рохус. Мы должны услышать все, что произошло. Всю правду.
Я бросаю на Рохуса недоверчивый взгляд. Почему его так интересует роль Отто в этой истории? Им необходимо разобраться в деталях, как и утверждает Рохус, или же они надеются выведать что-то, что смогут использовать, чтобы очернить Отто, вопреки тому, что он является избранным для меня воином?
По правде говоря, Лизель растягивает второе слово, возвращаясь к необжитым краям, через которые мы шли! Она резко отстраняется от стола и начинает расхаживать перед высокими окнами, из которых видны уходящие вдаль верхушки деревьев заповедного Источника. Через непроходимые леса и бурлящие реки мы плыли на крошечной лодочке, она была вот такой маленькой. А вода леденющей! Теперь уже была зима во всей своей беспощадной красе Фрици мыла мне волосы, и те застыли
Я не Я замолкаю. Вспоминаю то время.
Хорошо. Возможно, я действительно мыла Лизель волосы. Но мы были страшно грязные, когда чудом спаслись после взрыва в базилике, где в заключении находилась сотня невинных людей, которых мой брат намеревался сжечь в Трире. Смыть пепел и грязь с волос, пусть и морозной речной водой, было необходимо.
Не могу поверить, что именно об этой подробности вспоминает Лизель. Не о том, как наши жизни висели на волоске. Не о том, как ночами мы сидели вокруг тлеющего костра, тревожась, что треснувшая в темноте ветка предвещает приближение Дитера, который следует за нами.
Нет. Худшим, что нам пришлось пережить, были замерзшие волосы.
Дитя, Филомена потирает переносицу. Мы согласились дать тебе возможность составить официальный отчет, но нам и правда нужны только подробности о том, где вы были, с чем столкнулись и как выжили. Твое же представление очень
СТАРУХА! взвизгивает Лизель. Не Старица, конечно, не Абноба. А пожилая женщина. В маленьком домике под Баден-Баденом. Мы зашли к ней, а она посадила нас в яму из колючек и костей.