Аферист. Попытка бегства
Глава 1
Наш пароход «Терминатор» пришвартовался в Бендер-Энзели. Бендер значит порт. Нас ждали. По южному побережью Каспия налаживают жизнь около пяти тысяч переселенцев. Бегуны от помещиков, безнадежно бедные, ищущие лучшей жизни, от кого не отмахнешься, для кого Зарайский последняя надежда. Согласные на новое место переправлялись сначала к Прову в Астрахань и на дагестанский берег, а потом далее в Гилян. Персы очень рады мастеровым рукам и кого-то сманили вглубь страны кузнецами или плотниками, кто-то сам перекочевал на удачу. Несколько станиц основали верстах в пятидесяти от порта подальше от моря. Болота, малярия и ветры делают постоянную жизнь русских крестьян на побережье короткой и грустной.
И все-же это не десант на враждебную территорию. В пяти верстах от берега разбит перевалочный лагерь. Над палатками вьется флаг Российско-Американской компании. Триколор с двуглавым черным орлом утвержден самим Императором в 1806 году. И достался мне. На флагштоке добавлены лисьи хвосты. Наш знак.
Возле палаток я увидал персидских военных. Форму их составляли зеленые короткие куртки, белые широкие штаны, сапоги и овчинные высокие шапки. Только загар не скрывает весьма рязанского происхождения. Главный в богатой неуставной одежде сразу двинулся ко мне. Я не беспокоился. Пров предупредил, что договорился со всеми инстанциями и нас приветят.
Высокий белобрысый офицер с короткой щеткой белесых усов и морем веснушек молодцевато щелкнул каблуками.
Разрешите представиться, серенгх бехедыранского русского полка Евстафий Васильевич Скрыплев.
Очень приятно, граф Зарайский-Андский к вашим услугам. А серенгх, это кто?
Соответствует русскому полковнику.
Полковнику? Вы лет на двадцать пять выглядите, прищурился я.
Что скрывать, два года назад я был прапорщиком Нашебургского пехотного полка, чуть опустил он голову и протянул руку, с прибытием.
Благодарю, ответил я рукопожатием, вероятно, история вашей карьеры весьма занимательна?
Обычна для русских в Персии. Впрочем, сейчас позвольте сопроводить вас в Решт.
Скрыплев
Основная база устроена в Реште, древнем Гиляне. До него сорок верст. По разрешению шаха там восстановлен каменный форт и размещен русский гарнизон. Но в этот день мы в город не пошли.
Сначала разгрузка, вздохнул я, боюсь, уйдет весь день. А пока позвольте представить мою супругу с сыном.
Мы подошли к сидящей в стороне среди ближних Алене. Скрыплев поцеловал ручку и смутился.
После короткого отдыха все дружно занялись разгрузкой. Для ускорения процесса персидская рота направлена на помощь, но все равно до ночи не успели и заночевали по-походному у костров и в шатрах.
Ранним утром Скрыплев уже привел транспорт. Поданы несколько экипажей, арбы и телеги. Орут ослы и верблюды, ржут лошади. После завтрака чуть менее двухсот человек двинулись по каменистой пыльной дороге.
Мы едем с персидским полковником на лошадях бок о бок.
Чем вы смущены, полковник? заметил я его вид.
Я благодарен вам и вашей супруге.
За что это?
Что отнеслись по-человечески. Или не знаете, что государевы люди кроме как сволочью и падалью нас не называют?
Так я не государство представляю. Я себя представляю. Ну и теперь Российско-Американскую компанию.
Понимаю, кивнул Скрыплев, но все подобные прожекты без Государя не обходятся и кого попало в них не ставят.
Это точно, усмехнулся я, так и в Сибирь кого попало не отправляют. Тем более, на Аляску. И все же, что привело вас в Персию? Конечно, кое-что мне известно, не обессудьте. Отец ваш весьма богатый помещик. Сами вы служили гардемарином на Черном море, потом прапорщиком. А тут такой финт.
Если хотите, свобода сманила.
Свобода у Шаха? В это восточной деспотии?
Вы не знаете ни Шаха, ни Персии. Тут много более свободы, чем в России. Любой солдат тут не раб бесправный, а лично свободный человек. Русские и вовсе на особом положении. Наши солдаты в месяц на рубли получают пятнадцать целковых.
Весьма! мотнул я головой, насколько мне известно, в России рядовые десять рублей в год имеют. Да и то не всегда дают. А пятнадцать рублей в месяц не всякий рабочий заработает.
Да прибавьте сюда кошт и одежу, встрепенулся Скрыплев, и в зубы никто не бьет. И сквозь строй никого не гонят. Православную Веру не ограничивают. Даже семьи рядовым разрешены. Так что и сравнения никакого нет с той жизнью.
А вы?
А что я? повысил он голос с вызовом, спросите, не труса ли праздновал? Извольте, расскажу, что я праздную. Во вторую персидскую компанию нелады вышли с командиром моим. Гонит солдат на штурм, как баранов на убой. Волна за волной. Уж поле все перед крепостью завалено трупами. А он только улыбается в лицо. Мол, доля солдатская такая. Убить я его хотел. Здесь вы правы будете, что в этом не сдюжил. Я человек русский и православный. Не убил. А в ночь ушел. Не могу я так. А ведь по будущей должности и положению должен буду самолично так поступать.
Ничего не меняется, мясные штурмы, проронил я, ну и что же здесь?
А здесь все! Я женился на дочери самого Самсон-хана. Моя дочь молочная сестра наследника. Имею жалованье и положение. Все здесь есть, кроме России, вздохнул он.