Китти! Я же говорил, что тебе их нельзя!
Китти могла лишь сипеть. По ее щекам побежали слезы видимо, морепродукты вызвали аллергию и невозможность дышать. Мне сделалось страшно так страшно, как никогда прежде.
Я понимала, что сейчас сделаю и что мне потом за это будет.
И не могла не сделать потому что знала, чем это может кончиться.
Заклинание называлось «Разрушитель оков» я бросила его в сторону задыхающейся Китти и сдавленно зашипела, тряся рукой: много лет не колдовала, отдача прошла от плеча до пальцев, заставив руку налиться мелкой противной дрожью. Хрип Китти сделался тоньше и вдруг оборвался девушка смогла дышать.
На ресторанчик обрушилась тишина, густая и непроницаемая.
А потом ее разрушили радостные возгласы и аплодисменты.
- Нет-нет, не ругайте ее, господин инквизитор! Пожалуйста!
Китти усадили в кресло, принесли воды девушка сделала несколько глотков и окончательно пришла в себя. Я стояла рядом, глядя на носки своих белых туфель на плоской подошве, и представляла, что будет дальше.
Колдовство в присутствии инквизитора. За такое во все времена полагался костер но, бросая в Китти Разрушителя оков, я не думала о костре. Я вообще ни о чем не думала, просто сделала то, что должна была. Сейчас Китти смотрела на меня с благодарностью, а на Энцо Саброру с искренней мольбой. Он поднялся из-за стола, неторопливый и грозный, словно идущий шторм, и я с каким-то внутренним нервным смехом подумала, что мое дело скверно.
Если бы не она, я бы уже умерла! продолжала Китти, и ее густо накрашенные ресницы захлопали так, что смогли бы растопить даже каменное мужское сердце. Спутник Китти посмотрел на нее с укоризной, и она торопливо добавила: Да, я знаю, я сама виновата, что решила это съесть, но в прошлый раз у меня не было аллергии на морепродукты, и я решила, что она кончилась! Прошу вас, господин инквизитор, не будьте к ней суровы!
«Будет, подумала я. Мой арест это его возможность вернуться героем на прежнюю работу. Восстановиться там, откуда его выкинули. Он не упустит такого случая».
Не будет, не будет! бургомистр приобнял Саброру за плечи, и это выглядело, как в стихах у классика: мужик и ахнуть не успел, как на него медведь насел. Максим Вайн славился и ростом, и весом, и широтой плеч. Я ручаюсь за госпожу Уиллоу, она законопослушная ведьма, и сейчас ей двигало лишь желание спасти человека!
«Да хоть ты обручайся
всякий случай.
В ресторан я пришла к шести утра, как обычно. Сегодня был день десертов в стаканчиках Марлен меняла меню, чтобы гости не скучали, и, переодевшись, я взялась за готовку.
Работа всегда помогала мне избавиться от дурных мыслей. Вот, например, черничный тирамису готовишь его и думаешь только о нем. Нежный, летний, воздушный, так и тающий во рту: попробуешь ум отъешь! Стаканчики с черничным тирамису разлетались в один миг, и я всегда радовалась, глядя, с каким довольным видом люди их опустошают. Приготовление десертов было моим искусством и я радовалась, что оно до сих пор мне доступно.
Вторым десертом были пузатые стаканчики с муссом, и я готова была ручаться: это идеальная сладость. Взбитые сливки с легчайшей ромовой ноткой, сочная черешня без косточки, шоколадный мусс и всего полчаса на то, чтобы все приготовить. Девичьи компании сметали мусс сразу же, как только я выставляла стаканчики в витрину Марлен подсчитывала прибыль и обещала мне премию в конце месяца.
Потом подошла очередь бананового десерта под облаком взбитых сливок на песочной основе, затем я взялась за творожный пудинг с клубникой уже, конечно, не в стаканчике и закончила все очередной россыпью черничных кексов.
Ты знаешь, у него был такой вид, сказала Марлен, описывая, как Саброра ел мои кексы, такой юношески-мечтательный! Словно это не кекс, а грудь любимой девушки!
Говоря, она опустила ладонь на собственную грудь такую, что на ней можно было бы пронести два ведра воды, не расплескав ни капли. Я понимающе кивнула: да, в изготовлении черничных кексов я мастерица. Марлен улыбнулась и добавила:
Так что готовь побольше! Сама видишь: гостям нравится.
Я отправила кексы в духовку и понесла уже готовые десерты в витрину. Ресторанчик уже открывался для ранних завтраков шелестели жалюзи, в воздухе плыли кофейные нотки, и первые гости уже занимали места за столиками. Я с облегчением увидела, что Саброра не пришел: то ли он знал, что тот, кто рано встает, всех достает, и не хотел отсвечивать лишний раз, то ли наливочка бургомистра оказалась крепче, чем он рассчитывал. Марлен, которая поприветствовала и рассадила гостей, обернулась в мою сторону, довольно кивнула, оценив количество десертов и спросила:
А шоколадные шарики с начинкой будут?
Обязательно, кивнула я. Уже сделала заготовки.
Марлен довольно улыбнулась и, зайдя за стойку, доверительно сообщила:
На завтрак он не придет. Мэри Смолл сказала, что он с утра в управе. У него тут, оказывается, наследственная квартирка в Печном переулке, он ее продает городу.
Ну конечно, тут не обошлось без Мэри Смолл! Она работала секретаршей у бургомистра, щелкала печатной машинкой на весь Ханибрук, жевала клубничную жвачку даже во сне и была в курсе всех городских сплетен. Я понимающе кивнула.