Украинцы все еще мерялись вызывающими взглядами с родзаевцами, когда в трактир вошло еще с десяток человек. С первого взгляда было видно, что ни украинцами, ни вообще славянами они не были, что подтверждала знакомая всему Приморью форма Королевских канадских ВВС. Вслед за молодыми летчиками, рассаживающимися за отдельным столиком, в трактир зашел высокий крепкий старик в штатском. Голубые глаза, смотрели молодо и задорно, седые усы лихо завернуты вверх.
Увидев его, глаза Илты расширились от удивления.
Роберт? Роберт Маккинес?!
Мисс Сато?! Черт возьми, какая встреча!
Канадцы и украинцы с удивлением смотрели, как их пожилой спутник со смехом заключил в объятья красивую девушку евроазиатского вида. Рядом с ней он казался огромным словно шатун-гризли.
Черт бы тебя побрал, Илта, у тебя жизней больше, чем у кошки, взволнованно произнес старик, усаживаясь за столик рядом с девушками, когда я узнал, что ваше сумасшедшее командование направило тебя в Наньнин, я готов был вытрясти душу из генерала Андо. Послать девчонку
в самое пекло, у меня просто нет слов
Все прошло нормально, Боб, улыбнулась Илта, как видишь, я жива, чего нельзя сказать о она резко оборвала фразу.
Ну да, конечно, тот, кого назвали Маккинесом, сделал заказ половому и развернулся к Илте, восстание резко оказалось обезглавленным. И слышал я, что небольшую группу японских офицеров отличившихся в Гуанси принимал тэнно. Говорили, что вроде их даже награждали, хотя кого и за что, разумеется, молчок. Вот не думал я
Вот не думайте и дальше, мистер Маккинес, оборвала его Илта, много думать вредно, я как-то говорила об этом Наташе. Кстати, познакомьтесь Наталья Севастьянова, мы с ней приехали из Харбина. Так что говорите лучше по-русски.
Илта не стала уточнять откуда именно из Харбина приехали они с Наташей, равно как и то, в каком статусе она там пребывала. Впрочем, Маккинес и не стал задавать вопросов, видимо приняв русскую девушку за обычную эмигрантку.
Эта синеглазая кошка уже прокричала мое имя на весь трактир, на сносном русском языке обратился к Наташе канадец, но я все-таки представлюсь еще раз. Роберт Маккинес, военный корреспондент в Приамурском Канадском Корпусе. Пишу всякую пафосную чепуху для наших домохозяек о подвигах канадских парней в войне против большевизма. Им в радость, а мне в удовольствие пусть Империи будет хоть какая-то польза от старой перечницы вроде меня.
Не прибедняйтесь, мистер Маккинес, усмехнулась Илта, там, где мы познакомились, вы доказали, что неплохо помните, с какой стороны держать «Арисаку». И помню, как вы порывались вести репортаж с передовой, самым бессовестным образом наплевав начитателей, ждущих очередного поэтического сборника. Вы даже обо мне не беспокоились а я бы точно не простила себе, если бы не уберегла «канадского Киплинга».
Я уже достаточно пожил, чтобы не цепляться за жизнь, махнул рукой Маккинес, а тосковать по мне будут разве что критики: беднягами придется искать новую жертву, чтобы вонзить в нее ядовитые зубы.
Не прибедняйтесь, Боб, повторила Илта, Мистер Маккинес, она обернулась к Наташе, одновременно Редьярд Киплинг, Джек Лондон и Эдгар По Канады.
Не ври девочке, Маккинес подмигнул Наташе, а то она и вправду подумает, что сидит рядом с какой знаменитостью. Я всего лишь посредственный рифмоплет, золотые годы которого давно позади.
Я надеюсь, что Индокитаю вы посвятили парочку бездарных стихов? спросила Илта.
Да, нацарапал на досуге, кивнул Роберт, у стариков много свободного времени.
Маккинес прокашлялся и негромко начал читать:
Маккинес замолчал, принимая от полового тарелку с аппетитными бефстроганов с вареной картошкой и солеными огурцами. Рядом половой поставил и вторую рюмку, которую куноити тут же доверху наполнила из своего графина.
Как и всегда жизненно после недолгого молчания произнесла Илта, Случайно это не навеяно разговором в том ресторанчике в Кантоне? Когда мы спорили о различиях в западном и восточном мышлении на примере японских и канадских солдат?
Ну, я об этом думал еще раньше, усмехнулся Маккинес, я же не первый год на востоке. Но тот разговор и впрямь стал побудительным толчком. Наши солдаты ведь и впрямь воспитывались в христианских семьях, все читали Евангелие, все помнят заповедь, о которой я написал в стихах. И все равно им приходится убивать убивать много, убивать хорошо, убивать, чтобы не убили их самих. И ведь у всех них, у нас в голове по-прежнему эти заповеди. Убивать плохо, но плохо и быть дезертиром, плохо не выполнять долг перед Империей. Говорят, что Бог не любит убийств, но священники Его именем благословляет войны. Японцам проще у них Бог и Император един, они могут услышать от него самого, что им следует делать. Поэтому японцы убивают, не рефлексируя, не испытывая угрызений совести, для них убийство и даже самоубийство не смертный грех, а богоугодное дело. И вот я думаю может красным могут противостоять только ТАКИЕ? Большевики отвергли бога и выиграли свою революцию, а те, кто выступал против в большинстве своем думали также как и герой моего стихотворения. Может и вправду чтобы победить Дьявола нужен иной, более сильный?