Саму иерархичность системы я, конечно, менять не собиралась, так что правильнее было бы сказать, что я решила изменить «систему управления и контроля», причем с некоторым упором на контроль. Однако, чтобы этот контроль осуществлять, требовалось и многие «управляющие процедуры» серьезно так поменять, иными словами, «наполнить старую схему управления новым содержанием», причем полностью. И я занялась внешне неторопливо, но, по сути, очень быстро изменением системы «внутриотраслевого документооборота». Под очень благовидным предлогом снижения вероятности ошибок в отчетной документации. И для внедрения такой системы у меня было уже практически все готово. То есть в СССР было почти все готово, потому что в одиночку Комитет с такой задачей точно бы не справился. Но имея за спиной поддержку (технологическую) всего Советского Союза
А также поддержку со стороны мужа: Сережин институт очень неплохо потрудился, создавая крайне нужные системные программы. И со стороны настоящего монстра советского (да и мирового) программирования заведующего кафедрой кибернетики в МИФИ товарища Кузина. У меня когда-то работал выпускник этой кафедры, и он рассказывал, что еще в шестидесятых под руководством Льва Тимофеевича была разработана настоящая система ИИ: эта системы, обрабатывая диагностические данные по раковым пациентам, выдавала рекомендации для врачей по выбору оптимальных схем лечения. Однако тогда систему в работе применять не стали: у Кузина отец попал в Онкоцентр и его система сообщила, что выбранный врачами способ неминуемо приведет к смерти пациента и предложила альтернативу, которая могла пациента все же вылечить. Однако врачи решили проигнорировать выводы «бездушной железяки» и отец Кузина умер именно в предсказанный системой день и руководство Онкоцентра навсегда прекратило сотрудничество с МИФИ. Но это произошло (если мне не наврали, но я ее проверила и вроде бы информация была достаточно достоверной) «в другой истории» а сейчас команда Кузина разработала систему управления документооборотом (по составленному лично мною техзаданию) и вот эту систему (написанную на разработанном Сережей языке, кстати) я и начала «постепенно внедрять».
И тут «постепенность» означало лишь то, что устанавливаемые на всех предприятиях компы пока еще не объединялись в одной сети но вот передача копий всей документации в вышестоящие учреждения на тех же дискетах сразу подразумевалась, так что теперь и в Совмине доступ (хоть и «отложенный») к любому документу любого предприятия должен был появиться, причем очень скоро. Но в любом случае все это было делом хотя и скорого, но все же будущего но суровое настоящее тоже требовало внимания. Причем не только по части предприятий оборонного
комплекса: даже самым крутым атомным инженерам или компьютерным гениям всех времен и народов для того, чтобы работать, нужно было сытно и питательно есть разную еду, и желательно три-четыре раза в сутки. И поэтому я занялась и руководством сельским хозяйством. То есть, конечно, подменять собой Минсельхоз я не стала, но протолкнула примерно за месяц до посевной через Совмин постановление о проведении очередного «эксперимента», причем сразу в трех областях. Точнее в двух областях и одной совершенно автономной республике: в областях Брянской и Рязанской, а в республике, понятное дело, Башкирской.
Руководство (в лице товарищей Патоличева и Пономаренко) к моему предложению отнеслись с большим интересом, ведь в «специальных районах» сельское хозяйство уже показывало выдающиеся, по их мнению, результаты: в Ряжском районе урожаи той же пшеницы в прошлом году были выше, чем в Ставрополье, а в Почепском районе на Брянщине в некоторых хозяйствах урожаи заметно превысили достижения лучших колхозов, расположенных в прославленных черноземных районах Украины а ведь в Почепском районе почвы-то были в основном лесными подзолами, ранее урожайностью никого не поражающими. И превышение это было лишь в хозяйствах, которыми управлял КПТ, что лишь подчеркивало контраст по сравнению с соседними колхозами, ведущими хозяйство «по старинке». Ну да, в Брянщине в основном все же рожь сеялась, а не пшеница но почти сорок центнеров с гектара чего угодно вызывало лишь безмерное уважение к тем, кто такое смог продемонстрировать. Конечно, еще и год хороший был в смысле погоды, но если на двух соседних полях урожайность отличается в два раза, то возникает повод задуматься.
«Эксперимент» был рассчитан на три года (или на пять в зависимости от того, как народ откликнется, я такой вариант тоже предусмотрела), так что посевная шестьдесят четвертого довольно много где началась уже «по новым правилам». В смысле, правила-то были «старыми»: в поля вышли трактора МТС, колозники «оказывали механизатовам всемерную помощь» вот только колхозников стало гораздо меньше. Потому что многим колхозам было сделано предложение, от которого, по моему мнению, отказаться могли лишь законченные идиоты: я предложила (не я, а представители Комитета все же) колхоз преобразовать в совхоз (причем большей частью несколько колхозов преобразовать в один совхоз), бывшим колхозникам все же всерьез заняться трудолюбием и вместо валяния на завалинке в то время, пока в полях трудятся механизаторы с МТС, приступить к строительству много чего полезного для страны и для их собственного кармана. А каким образом все это должно привести к повышению урожаев, уже (по опыту прежних «комитетских» хозяйств) было в принципе известно