Да уж, действительно, странный сон. Но весьма интересный. Иван Баурджин сейчас не знал точно, сколько ему лет может, четырнадцать, а может, шестнадцать кто их считал, эти года, у никому не нужного приживалы? Да-да, он, Баурджин из рода Серебряной Стрелы, ощущал себя никому не нужным сиротой, из милости взятым в богатую скотоводческую семью старого Олонга, на которого и работал не покладая рук, получая в ответ лишь побои да издевательства. И вот эти трое парней, что сейчас несли его Гаарча, Хуридэн и Кэзгерул Красный Пояс, они тоже были из бедняков, никем не уважаемые, голодные, злые. Хорошо хоть, не бросили его умирать на берегу реки Халкин-Гол а урочище? Старый дацан? Он здесь есть?
Дацан? Парни резко остановились и в ужасе округлили глаза. Так ты туда ходил?!
Баурджин слабо улыбнулся:
Да Говорят, там много всяких сокровищ
Это он врал, вовсе не сокровища его интересовали, а волшебная хрустальная чаша, про которую как-то рассказывала старая колдунья Кэринкэ. Говорят, кто попьёт воды из той чаши, тот станет сильным и смелым воином, багатуром степей. Вот как раз этих-то качеств силы, храбрости, уверенности в себе остро не хватало Баурджину. За ними и шёл, не побоялся ни ночи, ни злобных демонов Оргон-Чуулсу. И нарвался-таки на отряд кераитов правду говорили, что их видели на дальних пастбищах. Не иначе, явились воровать скот. Это плохо. Если их много придётся уходить, откочёвывать, бросив летние пастбища по берегу реки Халкин-Гол.
Да, скорее всего, придётся откочевать, вздохнув, согласился Гаарча. Чувствую, эти гнусные кераиты вряд ли дадут нам покой, слишком уж далеко мы ушли от своих родовых земель, от долин рек Орхон и Онгин. Здешние реки Керулен и Халка Халкин-Гол, как и светлое озеро Буир-Нур, владения монгольского рода Борджигин, а не найманов. Род старого Олонга здесь так, гости, которых пока терпят, но что будет потом известно одному Богу!
Баурджин к удивлению Ивана попытался перекреститься (это монгол-то!), но, едва подняв руку, тут же вскрикнул от боли.
Лежи, лежи, ухмыльнулся Гаарча. Тощий и длинный, он напоминал высохший озёрный тростник. Не дёргайся. Мы б тебе, конечно, вытащили стрелу да боимся, не донесём, изойдёшь кровью. Уж пусть лучше это сделает Кэринкэ, а мы просто помолимся, верно, ребята?
Остальные толстощёкий коротышка Хуридэн и пепельноволосый да-да, именно так Кэзгерул Красный Пояс кивнули, и, не останавливаясь, на ходу зашептали молитвы. А с ними и Баурджин
Господи, Иисусе Христе
Вот как, оказывается эти самые кочевники-найманы, к которым принадлежал Баурджин и его приятели, были христианами как и часть кераитов и соседних уйгуров! Правда, не все роды, некоторые исповедовали буддизм, а многие как монголы были язычниками, то есть вообще не поймёшь во что верили поклонялись каким-то деревьям, ветру, воде и небесному богу Тэнгри. И никогда не мылись, считалось, что вода это потоки Бога, и вовсе ни к чему их загрязнять. Исповедовавшие христианство найманы за глаза обзывали монголов немытыми, однако ссориться с ними не рисковали, уж больно те стали сильны в последнее время, сплотившись под девятихвостым знаменем молодого вождя Темучина Постойте, постойте Иван Баурджин напрягся: ведь Темучин, это, кажется, не кто иной, как сам Чингисхан! Или будущий Чингисхан, ведь кто знает, какой сейчас год?
И снова всё тело пронзила дикая боль, Баурджин выгнулся, закричал, закатывая глаза и мечтая сейчас об одном лишь бы этот дурацкий сон поскорей кончился!
Дубов очнулся в каком-то низеньком вонючем шатре, потный, голый по пояс Славно! Стрела уже не торчала из груди, и боль стала не такой острой, постепенно затухая.
Вовремя тебя принесли, парень, закашлявшись от едкого дыма, пробормотала страшная беззубая старуха в рубище, но с золотым монисто на шее. Взяв с земляного пола деревянную плошку, она зачерпнула ею дымящегося варева из висевшего над очагом котла и, протянув Баурджину, прошамкала:
Пей!
Парень послушно выпил, прислушиваясь к своим ощущениям. На вкус варево казалось мерзким до чрезвычайности, а значит, наверняка
было полезным.
Вот и славно, старуха, ухмыляясь, забрала плошку, к осенней откочёвке будешь как новенький. Тебе повезло, что проклятые меркиты не напитали стрелу ядом.
Это были кераиты, поправил Баурджин. Не знаю, чего их сюда занесло? Мы ведь вроде не враждовали?
Верно, хотя украсть наших дев себе в жены да и нашим пора бы наведаться к ним, присмотреть невест.
Пора. Юноша улыбнулся. Вот и я бы коли б не был таким бедняком Улыбка его тут же потускнела, и возникло вдруг острое сожаление, что, хоть и отыскал старый дацан, не успел проникнуть внутрь и испить из чаши помешали проклятые кераиты. А как бы было хорошо, коли б выпил! Сразу бы стал смелым, отважным, сильным истинным багатуром-богатырём. Уж тогда, конечно, поехал бы за невестою, а так
И тут Дубов снова ощутил некое нехорошее чувство, этакое желание отлежаться, пошланговать, не попадаясь на глаза сильным и старшим, мечта молодого, только что призванного солдатика-духа. Э, нет, с такими мыслями быстро не выздоровеешь. А выздороветь надо! Выздороветь и во всём хорошенечко разобраться. А то это ж что же такое делается-то, братцы?! Найманы какие-то, шаманки, стрелы чёрт знает что! Странный сон, очень странный И насквозь реальный, вот что самое главное. Нет, тут явно что-то нечисто Генерал армии Дубов, будучи человеком партийным, конечно, не верил во всякую антинаучную чушь вроде переселения душ и прочего. Но тут Что ж такое делается-то, Господи?!