Проводив шесть золотых крыльев взглядом, Геральд вернулся к Виктории, уже успевшей встать к плечу Винчесто.
Прости, Уокер, он привлек стройное тело к себе и потерся щекой о мягкие черные пёрышки, отливавшие алыми всполохами. Я действительно хотел договориться, но, как видишь, дурная слава сыграла свою роль. Адмирон, повернувшись к советнику, твердо произнес Владыка. Уведите ее, Виктория не должна пострадать.
Кивнув, Винчесто хотел бережно взять леди Уокер за плечо, но та резко отскочила и от него, и от Геральда.
Нет
Я не покину тебя, слова сталью разрезали горячий воздух. Никогда.
Вот это номер, Уокер! Геральд бы рассмеялся, не будь ситуация столь напряженной, но улыбнуться смог. Раньше эта клятва тебя не смущала, а теперь, значит, решила остаться! Сейчас тот случай, Уокер, тебе нужно уйти.
Нет, твердо ответила Виктория, показательно скрещивая руки на груди.
Раньше я умолял тебя не оставлять меня, но теперь прошу уйти. Я не смогу биться, зная, что тебе грозит опасность. Ты можешь здесь умереть, голос демона стал тише, а взгляд глубже он действительно молил ее внять голосу разума.
Нет, вторя ему, почти зашептала
Вики. Если мне суждена смерть, то я хочу погибнуть, сражаясь за тебя.
Полная решимости чернокрылая Виктория, демонстративно призвала изящный меч, выкованный к Церемонии Слияния, незадолго до которой так неудачно исчезла, и подошла к Геральду вплотную.
Она не уйдет, говорил каждый ее шаг.
Она останется, утверждали ее мягкие прикосновения к его плечами, лицу, волосам.
Она умрет за него, повторяли ее губы, прижимаясь к щеке Владыки.
И он смирился. Не смог перечить. Никогда не мог.
В глазах Первого Всадника вспыхнул голубой огонь, руки и крылья охватило нетерпеливое пламя он не мог увести ее с поля битвы, а значит, надо уничтожить врага так, чтобы никакой битвы и не было. Цена не имеет значения, последствия не важны, итог не волнует.
Легион вздрогнул, предвкушая скорый бой. Небесное воинство обнажило клинки. Эрагон поднял руку для решительного взмаха. Но всегда твердая рука внезапно обмякла, безвольной тряпкой рухнув вниз: Красный гигант, освещающий поля Тартара, погас, закрытый исполинскими крыльями.
На высохшую почву границы Рая и Преисподней осторожно ступила легкая нога.
За спиной серафима неслышно падали мечи, безмолвно преклонялись колени, благоговейно опускались головы: не хуже молитв любой белокрылый знал древнюю сказку о Первом ангеле, сотворенном Создателем из первых лучей небесного светила. И если глаза могли врать, то энергия, пронизывающая каждого, что стоял на выжженной земле, не обманывала. Синие глаза внимательно скользили по белым и золотым перьям, начищенной броне и склоненным макушкам.
«Это победа», думал Эрагон, мысленно деля уже завоеванную Преисподнюю на новые райские сады.
«Это знак», роились в его голове восторги и предвкушение расправы над демонами.
«Это дар», руки непроизвольно сжимались от наслаждения и веры в собственную исключительность, в одобренный самим Создателем подвиг.
Но вопреки всему, легенда небес Эсидриель лишь печально взглянул на шесть золотых крыльев и отвернулся от ангельского воеводы. Тихими шагами стройная величественная фигура Первого бессмертного отдалялась от замершего воинства и приближалась к дьявольской своре.
Здравствуй, дитя мое, Эсидриель поцеловал чернокрылую Уокер в лоб, тепло кивнул Геральду и ободряюще улыбнулся застывшему статуей в пространстве и времени Адмирону. Твоя мать пожертвовала всем, чтобы ты не погибла на земле. Думаю, я смогу помочь тебе выжить и на небесах. Я обещал тебя спасти, помнишь? Древний ангел вновь повернулся к оторопевшему воинству, закрывая демонов исполинскими серебряными крыльями. Войны не будет, возвращайтесь в свои спокойные гнезда и благодарите Создателя за жизнь, что отныне будет полна мира.
Ты не можешь, наконец, найдя голос, прошептал Эрагон, до последнего не веривший своим глазам. Это не ты.
Я уже давно не я, лицо Эсидриеля вновь озарила улыбка. Но сила, что есть во мне, дает право поставить точку. Битва закончится, не начавшись. Советом правит древнейший, и я говорю «хватит».
Сухой ветер встряхнул белые пряди замершего Серафима один за другим его верные ангелы срывались с места, покидая поле брани и скорби, легкими взмахами отдаляясь в сторону Цитадели.
========== Часть 12. Последний подвиг ==========
Что за чушь? новый непризнанный Эдвард задумчиво крутил в руках ангельский клинок: этот мир не переставал удивлять преставившегося всего месяц назад смертного: слишком много правил, слишком много «но» и «если», слишком много непонятного. Почему любая рана, нанесённая таким оружием, смертельна для ангела? серокрылый юноша поднял глаза на Мисселину, тихо наблюдавшую за его движениями.
Это древнее правило, введенное после Первой войны Рая и Ада. Раньше эти клинки разили без промаха и всегда несли смерть врагу, но после века кровопролитий стороны заключили перемирие. терпеливо ответила она. Одним из условий, выдвинутых Дьяволом, стала возможность исцеления. Конечно, не от всякой раны, но от многих. Так Сатана мог быть уверен, что в случае новой бойни силы будут равны.