Ну, а после Уолтер предложил мне поискать в своем прошлом хоть что-то, что может вызвать эмоциональный отклик. И благодаря вам его план, возможно, удастся, подытожила она и выжидательно посмотрела на своего спутника.
Шпеер не торопился комментировать ни потрясающую историю спасения, ни страшный диагноз, поставленный ей Мортелем, ни счастливую череду совпадений, приведших к этой поездке.
Мне жаль, что вы так мучаетесь, Элизабет. Я и подумать не мог, что вам настолько тяжело, наконец, произнес он. Его лицо ничего не выражало, но побелевшие костяшки пальцев, впившихся в руль, говорили намного больше, чем тысяча сочувственных вздохов.
Все в порядке, Альберт, девушка поторопилась натянуть на лицо самую естественную улыбку и вложить в голос радостные ноты. Я жива, здорова, во всяком случае физически, и впереди меня ждет если не открытие, то хотя бы приятное место. Да и компания по пути к нему тоже не самая плохая, последняя фраза вышла неожиданно искренней и теплой, но Шпеер предпочел сделать вид, что не услышал ее.
Элли внезапно задумалась, что так и не смогла выяснить, есть ли у сурового профессора жена или подруга этот вопрос сейчас волновал ее, пожалуй, не меньше, чем поиски утраченных чувств. Но говорить о таком сейчас было как минимум бестактно, а как максимум глупо. Девушка потянулась за бутылкой воды, сделала небольшой глоток и вернула свой взгляд к уже потемневшей дороге, невольно зевнув.
Осталось немного, Элизабет. Мы приедем даже быстрее, чем я рассчитывал, покосившись на навигатор сказал Шпеер. Уже через пару часов вы будете отдыхать, даю слово.
Спасибо, Альберт, улыбнулась Элли и вновь уставилась в окно. Казалось, что после спонтанной исповеди в ее голове ни осталось ни слов, ни сил, чтобы их произносить. Ей уже не хотелось ни расспрашивать его о жизни, ни слушать его ответы: единственным, о чем она сейчас мечтала, была полная пены ванна.
Девушка неожиданно для себя представила тишину, белые мыльные облака, горячую воду и сильные руки, что обнимали ее уставшие от статичной позы плечи. И руки эти принадлежали вполне определенному мужчине.
«Как ты могла настолько заинтересоваться кем-то, с кем провела в машине всего несколько часов?
Ты ходила на четыре свидания с тем миловидным писателем, что две недели читал лекции по европейской литературе двадцатого века, но от единственного робкого поцелуя чуть не вывернулась наизнанку. А тут неприветливый холодный незнакомец и сразу в ванну? Да, мисс Элизабет, безумие вкупе с годом воздержания окончательно извратили вашу нежную натуру»
В маленьком отеле в приличном районе Милфорда было тихо и спокойно, а еще совершенно пусто: в распоряжении Стоунволл и Шпеера были любые номера на выбор, и ее больная и немного сонная подростковая фантазия о том, как они делят одну узкую кровать на двоих, была нещадно растоптана парой ключ-карт. Девушка было предложила оплатить и его размещение, но профессор лишь отмахнулся, бросив на стойку ресепшена ненормально толстую пачку наличных.
Альберт, я думала, вы взяли одноместный номер на ночь, а не люкс для новобрачных на месяц, рассмеялась Элизабет, указывая на зажатую тонкой серебряной лентой стопку Бэнов Франклинов.
Я не разбираюсь в ваших деньгах, буркнул внезапно потемневший Шпеер. Давайте свою сумку.
Растерявшаяся от очередного перепада настроения попутчика, Элли протянула во властную ладонь саквояж и поплелась в сторону лифта, опустив плечи. Дверь в номер Шпеера захлопнулась громче и быстрее, чем ей бы хотелось, но сил на анализ нестабильного поведения профессора у нее уже не оставалось, а потому, затащив вещи в свою комнату, она отогнала дурное предчувствие, достала из сумки пижаму, а из шкафа белый пушистый халат.
Ванной в номере не было, и Элизабет, в очередной раз усмехнувшись своей неожиданно нахлынувшей в пути озабоченной наивности, встала под горячий душ: может, она и была рождена птицей, но воду любила как самая последняя рыба. Отжимая мокрые волосы мягким белым полотенцем, она медленно расхаживала по комнате, уже представляя как открывает скрипучую дверь в старый дом, выходит к огромному озеру и наслаждается тишиной Мусхед-лейк. Громкий стук выдернул ее из раздумий бесцеремонно и грубо, и босые пальцы неожиданно встретились с углом кровати. Выругавшись так, как мог бы браниться докер, но никак не приличная молодая женщина, преподающая литературу в Принстоне, Элизабет доковыляла до двери и злобно распахнула ее.
Что? вопрос прозвучал резче, чем того заслуживал даже грубиян-профессор со своим переменчивым, как осенняя погода, настроением.
Простите, мисс Стоунволл, я не хотел вас обижать еще раз, полагаю, ваша реакция закономерна, увидев перекошенное красное лицо девушки, Шпеер склонил голову и развернулся к своей двери, стоящей напротив.
Нет-нет, Альберт, вы здесь совершенно ни при чем, поспешно крикнула его спине Элли. Я просто ударилась ногой как раз, когда вы постучали. Это банальное совпадение, пожалуйста, не принимайте на свой счет. И извините за слова, которые вы могли слышать, пока ждали тут они были адресованы не вам, а чертовой ножке кровати.