Дядь Ветка! Пять дней прошло, ты ж понимаешь, что все! Навряд вы его живым найдете! Возраст опять же сердце там или еще чего! я пытался как-то отвлечь мужика, который ушел в себя.
Тот поднял голову, повернулся к дедам:
Дядьки! Вы тут все болотА вокруг как свои пять пальцев знаете! Где такое может быть?! Проверить бы, а!?
Дед посмотрел на меня, как бы говоря: «Ну вот что ты все языком мелешь-то?!», потом повернулся к «брату Ганадию».
Гена! Это вроде как на Крылышках такие островки есть?
Сам вот думаю! Погодь Не-е-е На Крылышках там вовсе островки малюхошные, без деревьев! Эт скорее на Бесарабке! Ну не на Кругленьком же там вообще одна топь!
Никифоров стал выспрашивать дедов, как туда лучше проехать, как людей поближе подвезти. Гнездилин сидел насупившись, уйдя в себя. Участковый же рассматривал меня с каким-то новым интересом.
«Вот это не надо мне, этот интерес правоохранительных органов!».
Потом как снова меня кто-то за язык потянул:
Александр Харитонович! Дядя Ветка же у вас снабженцем работает?
Ну можно и так сказать, Никифоров отвлекся от дедов, которые уже согласились сами проехать и посмотреть те места, которые более или менее подходят под мое описание, а что ты хотел?
Переведите его на год-два куда-нибудь на другую должность! Разобьется он на машине, в аварию попадет! Повредит позвоночник и обезножит совсем! «вот что я несу! мама дорогая! кто меня за язык тянет-то?!».
Товарищ Семенов! «Участковый и так уже смотрелся ОЧЕНЬ удивленным, поднял брови еще выше», Вы как ружье это найдете, дяде Ветке его не отдавайте, а то он с него застрелиться, когда инвалидом станет!
«Пиздец! Кино и немцы!».
Слава Богу, что было потом, я помню смутно у меня опять так разболелась голова, что в глазах потемнело! Потом я потер нос и обнаружил, что из него у меня течет кровь. Деды захлопотали, подхватили меня, и под управлением бабы Маши, выскочившей на крыльце утащили вновь на диван. А там я как в воду провалился!
В себя я пришел только к обеду следующего дня. Вот так еще что-нибудь «брякну» своим языком и алга! как говорят сибирские аборигены, татары. «Са св-я-а-аты-ы-ымя упоко-о-о-й!»
Что же со мной происходит? Вот ведь понимаю же, что сидеть мне нужно «пришипившись»! «Тихенько-тихенько»! А язык мой, поперед головы забежать норовит. Или это мое подростковое тельце такое вытворяет?!
Кое-как выйдя из комнаты, буркнул поприветствовал бабу Машу. Сходил «до ветру» в уличный сортир и умылся. Чувствовал я себя более или менее нормально. Только голова была какая-то «чумная», как после долгой болезни. Бабушка налила мне чаю, поставила на стол тарелку блинов. Была она не то, чтобы хмурая, но невеселая, задумчивая это точно.
Я боялся даже заговорить о том, что было вчера.
Нашли ведь старика-то! Деды утром уж назад приехали, рассказали! бабушка не глядела на меня, возилась возле печки.
Оказывается, деды, после случившегося со мной, поддались уговорам дяди Ветки и Никифорова, и поехали проверять болота. Времени до темна еще было довольно много, часа четыре. Ну да час туда, да еще часа за три можно много сделать! Вечера весной в Сибири длинные, светлые.
А сейчас они где, деды-то? если так все произошло, почему не дома.
Дак они Ветке чё-та помочь хотят, унеслись оба-два куда-то! бабушка была немногословна и говорить долго явно не хотела.
Потихоньку я разговорил бабулю. Как оказалось островок они нашли довольно быстро, потратив больше времени на переезды вокруг болота не везде можно было зайти в глубину болота. На островке же нашли и ружье, и вещмешок. Тут же было и свежее пятно от прогоревшего костерка.
Там, дед рассказыват,
бочаги, да окна вкруг острова Чё его туда понесло-то, дурня старого! Вон и нашел смерть свою!
Вот они эти бочаги кошками да баграми и проверяли! С вечера, говорят, ничё не нашли, да ночевать остались. Чтобы, значит, время на езду туда-сюда не терять. А с утра, значит, сразу же котелок подцепили А уж потом и старика вытянули! Ох-хо-хо! Страсти-то какие! Царствие ему небесное, рабу божьему! бабуля забормотала, глядя в угол, на небольшую простенькую иконку.
После обеда появился дед.
Он, Гнездилин-то Так-то он Моисевич по фамилии вовсе! Осип его звали. Он родом откуда-то с Белоруссии. Там робил толи агрономом, толи землемером. Семья была, ребятишки Как война началась, то его мобилизовали, конечно Ну а потом, вот как Отступление В госпиталях не раз побывал, да Потом уж, в сорок третьем его стегануло вовсе уж добро. Возили-возили его по госпиталям, как-то он у нас оказался. У нас же в Кировске тоже госпиталя были, да Гнездилиха уж там подрабатывала, толи санитаркой, толи еще какой поломойкой. Там они с ней и снюхались. Да она вроде как его какими-то травками и отпаивала. Его-то списали вчистую, после этого ранения. Жить он у нее стал. Уже после войны, ездил он туда, в Белоруссию. Только не нашел никого, ни жены, ни детей Даже деревни не нашел! Вот и вернулся сюда. А куда ему еще? Тут хоть кака, да баба. Хоть не свой, да дом! Да и ребятишки, опять же, у Гнездилихи Дочка, да вот Ветка. Эх-ма!
Мы сидели с ним на крыльце.
А дед Гена где?