Я отстраняюсь, когда Кайм делает шаг вперед. Он смотрит прямо сквозь нападавших, не проявляя ни малейшего беспокойства.
Он даже не вытащил свое оружие. Как будто уже тысячу раз имел дело с такими как они.
Ты должен либо обладать интеллектом болотной пиявки, либо иметь чертовы железные шары, либо и то, и другое, рычит седовласый мужчина, говоря на каком-то странном мидрианском диалекте, который я изо всех сил пытаюсь понять. Пришел сюда, не спросив разрешения привратника, и притащил с собой женщину? Он окидывает меня взглядом, и хотя моя громоздкая одежда и сумка скрывают фигуру, в его взгляде есть что-то явно развратное. В Голкаре нет женщин, кроме шлюх. Вот что я тебе скажу, незнакомец. Отдай ее нам, и я оставлю тебя в живых.
Рука Кайма движется так быстро, что практически исчезает.
Внезапно он оказывается с мечом в руке. Луч света падает на край лезвия величественная вспышка в темноте.
Странный звук поражает меня, как удар хлыста по воде.
Голова седовласого лидера падает на землю.
Я понимаю, что это был звук стали, прорезающей плоть и кости с невероятной скоростью.
Массивное тело мужчины падает вперед, с громким стуком ударяясь о каменные плиты.
Я в шоке смотрю на отрубленную голову. Когда перевожу взгляд на незрячие голубые глаза, чувствую лишь оцепенение.
Что ты только что сделал, Кайм?
Повсюду кровь. Она скапливается вокруг тела мертвеца.
Вместо того, чтобы броситься вперед и напасть на Кайма, оставшиеся два воина смотрят друг на друга, их широкие черты лица искажены страхом.
Вы не можете победить меня, тихо говорит Кайм, и полное отсутствие высокомерия в его голосе делает его слова еще более леденящими. Никто здесь не может убить меня. Оставьте нас или приготовьтесь умереть.
Мужчины уставились на своего обезглавленного лидера. Один из них бросает взгляд на изогнутый меч Кайма, покрытый кровью. Его глаза расширяются от узнавания, и он шепчет что-то своему партнеру на языке, которого я никогда раньше не слышала. Странно, но некоторые слова звучат почти как на Тиге.
Похоже, они пришли к какому-то соглашению. Два массивных воина убирают мечи в ножны, сдаваясь. Один из них почтительно кивает Кайму.
Можете идти, сэр. До тех пор пока вы не создадите никаких проблем, у вас не будет проблем с нами.
Оставьте нас в покое, и у вас не будет от меня никаких проблем, отвечает Кайм. Да будет это всем известно.
прикасаться к ней, ублюдок? Но она только на мгновение хватает его за руку, изящно убирая пальцы, прежде чем он успевает сомкнуть свою ладонь вокруг ее. Она отвечает на поклон Энака.
Напротив, это Кайм терпит меня. Она делает шаг назад, пока слегка не прижимается ко мне четкое заявление о том, в чем заключается ее преданность. Она переходит на официальный стиль мидрийской речи, которому научилась во дворце. Мне любопытно, почему ты думаешь иначе, целитель. Лукавая полуулыбка изгибает ее губы, напоминая мне о шипе розы. Или ты говоришь это просто потому, что получаешь удовольствие от тонких намеков на опасных мужчин?
Энак отвечает ей улыбкой, но она не достигает его золотистых глаз.
Повязка на его ране пахнет красной бримсоновой травой, и это то, что умеют использовать только Тигландеры. Он бы не счел необходимым обращаться за лечением такой маленькой царапины, потому что обычно на нем все заживает, как на собаке, поэтому предполагаю, что вы убедили его сделать это. Здоровяк фыркает. Обычно он появляется здесь только тогда, когда близок к смерти. Я впечатлен. Думал, что никто не сможет убедить Змея, Который Ходит Между Мирами, что-нибудь сделать.
Почти уверена, что Кайм не делает ничего такого, чего бы ни хотел, независимо от того, участвую я в этом или нет, огрызается Амали в ответ. Она не боится Энака Моктаула, целителя-полуиншади, который вселяет страх даже в самых жестоких норхадианских пиратов.
Особенно там, где замешана ты, любовь моя.
Продолжай, целитель, рычу я, вставая между Амали и полукровкой. Мне не нравится, как он смотрит на нее восхищенно. Я только что убил человека за меньшее. Я плачу тебе не за то, чтобы ты анализировал привычки гостей. Моя левая рука опускается на рукоять одного из моих кинжалов. Я одариваю его невеселой улыбкой. Если повезет, тебе не придется долго терпеть меня.
Улыбка Энака исчезает.
Очень хорошо. На самом деле, вы выбрали подходящее время, потому что ты очень болен, хотя такие как ты никогда бы в этом не признались. Эта рана на твоем лице пахнет магией. Ты убил колдуна, ассасин?
Нет. Это был дракон, и, к сожалению, я его не убил.
Губы Энака недоверчиво кривятся.
Дракон? Это не похоже на тебя пытаться шутить.
Что заставляет тебя думать, что я шучу?
Он пристально смотрит на меня мгновение, затем качает головой.
Черт. Тебе лучше присесть, чтобы я мог хорошенько рассмотреть эту штуку. И ты тоже, Тигландер. Он ведет нас к деревянной скамье, привинченной к стене.
Амали бросает на меня понимающий взгляд, когда мы садимся.
Я бросаю свою сумку и оружие, держа мечи в пределах досягаемости.
Я никому в Голкаре не доверяю, даже Энаку.
Целитель достает маленькую баночку и пару щипцов со своего рабочего стола с тщательно расставленными инструментами. Я напрягаюсь, когда он приближается ко мне.