Чёрт, как же непривычно! Сидишь, весь на взводе, готовый действовать, но ничего предпринимать не нужно. Ты здесь простой водитель, твоя работа баранку крутить в сторону, которую командир обозначит. А так хочется взять автомат и присоединиться к наступающим частям! Я же не какой-то там «вези туда, гони сюда», а боевой офицер! Возникла даже в голове мысль попроситься в пехоту. Ну что я тут, среди водителей, делаю? Скучно же, твою мать!
Во мне играли гормоны и желание быть полезным, но я понимал: бросить всё и отправиться старшиной в пехотную часть мне не позволят. Как всегда, главная проблема нашей армии народу много, а хороших специалистов не найти. Я же вообще уникальный. Во мне непостижимым образом сплелись знания, умения и навыки двух человек. Один водитель из СМЕРШ, второй десантник, старший лейтенант, а ещё и журналист немного.
Товарищ старшина! я от оклика аж дёрнулся, поскольку был погружён в свои мысли.
Да, я. Вы кто? передо мной стоял полноватый парень лет примерно 25, с погонами младшего лейтенанта, планшетом и фотоаппаратом на груди. Я присмотрелся и понял, что у него трофейная немецкая Leica.
Здравствуйте, совсем не по-военному сказал незнакомец, протягивая мне руку. Ладонь у него оказалась мягкая, нежная, почти женская. По этому только прикосновению стало понятно, что передо мной не боевой офицер. Меня зовут Михаил Глухаревич, можно просто Миха. Я корреспондент газеты «Суворовский
натиск». В штабе полка мне сказали, что вы персональный водитель товарища Грушевого?
Есть такое дело.
Это же прекрасно! широко улыбнулся Миха. Мне-то вы и нужны! Подполковник Синицын сказал, что я могу на вас рассчитывать, поскольку товарищ комполка некоторое время будет занят.
Мне бы удостовериться сначала, что вы это вы, а не кто-то другой, осторожно заметил я. То ли работа в СМЕРШ Лёху Оленина к этому приучила, то ли я с возрастом подозрительным стал. В общем, решил удостовериться.
Да, конечно! с готовностью ответил Миха и полез в планшет. Достал оттуда редакционное удостоверение, вместе с ней зачем-то вещевую книжку офицера. Я спокойно всё это взял, посмотрел. Ой, вот ещё! и Глухаревич протянул записку. Она гласила: «Поступаете в распоряжение корра газеты 'Сув. натиск». И широкая роспись: Синицын.
Что ж, товарищ Глухаревич
Можно просто Миха, опять широко улыбнулся толстяк.
Ладно, Миха. Можно и на ты?
Запросто!
Чего тебе от меня нужно? спросил я, и, вспомнив своё недавнее прошлое, уточнил. Какое у тебя редакционное задание?
Мне нужно снять подбитую японскую технику. Какой-нибудь укреплённый район, доты, дзоты. Ещё пленных, желательно побольше, зачастил Миха.
Дело хорошее, но сейчас, сам видишь, третий час ночи. Ты не снимешь ничего, возразил я.
Глухаревич глянул вокруг, поджал расстроенно губы.
Чёрт надо было попозже приехать. Но я так торопился!
Понимаю, поддержал я его. Ну ничего. Давай вместе думать, куда двигаться. Так понимаю, путь вперёд нам предстоит в полосе наступления нашего полка?
Что? А, да. Конечно! обрадовался корреспондент.
Вот и хорошо, кивнул я и улыбнулся. А теперь давай ждать.
Чего? изумился Миха.
Рассвета, ясное дело. По темноте мы вляпаемся в какую-нибудь историю. Сейчас все дороги бронетехникой забиты, нам с тобой лучше туда не соваться. Согласен?
Конечно, сказал корреспондент и вздохнул печально.
Что, не терпится? по-свойски спросил я.
Ага, кивнул Миха. Знаешь, я так долго этого ждал!
Чего?
Войны с японцами. Я ж в «Суворовском натиске» со дня основания. Ты удивишься, но первый номер нашей газеты был отпечатан 22 мая 1943 года в полевой типографии в селе Рыкань близ Воронежа. А боевое крещение редакция получила в дни сражений на Курской дуге. Наши корреспонденты шли в наступление вместе с воинами, которые дрались за Харьков и Полтаву, форсировали Днепр, окружали и громили гитлеровцев в Корсунь-Шевченковской операции.
И ты с ними поразился я.
Да какое там! махнул Миха рукой. Я пришёл в газету в апреле этого года, когда газета стала органом военной печати Забайкальского военного округа. Сам-то из Владивостока родом. Кстати! А ты откуда?
Из Волг кхм! прочистил горло, чтобы ерунды не наговорить. Из Ленинграда.
Да ну? удивился Миха и тут же помрачнел. Прости, дружище. Как твои там?
Умерли все в блокаду, коротко ответил я.
Соболезную.
Спасибо.
А мне начал нравиться этот толстячок. Не военный совсем, хоть с офицерскими погонами. Но искренний, открытый человек. Мне такие нравятся. Захотелось ему помочь с материалом. Почему нет? У меня тоже есть кое-какой опыт в журналистике. Поддержу коллегу.
Глава 16
Отчего так, я ж был на войне и всё видел? Ни черта там никакой красоты. Грязь, кровь и страдания. Да можно и до хрена ещё всякого перечислить, с чем боевые действия связаны и что тянут за собой. Но здесь, в этом времени, всё как-то воспринимаю иначе.
Мне сказали: написать заметку, как наши сапёры наводят мосты через Уссури, а зенитчики отражают атаки врага.
Ну, так чего мы ждём? Погнали! немного бравурно говорю, прыгая за руль. У Михи так ловко это из-за лишнего веса не получается. Он как мешок с картошкой, плюхается рядом.