Ну, вот и закончилось время Севера. Хохля не допустит, чтобы говорили о чем-то ином, кроме его картин или о нем самом.
Мы шли вместе, сказал Полясский. За это время я успел узнать, что Президент умоляет его о портрете, что Государственный Национальный музей покупает за двадцать тысяч три его полотна и что его «Дома на пляже» закуплены для Лувра, где будут экспонироваться на месте Джоконды, которую выбросят на чердак.
Зачем врешь?! разозлился Хохля. Я вовсе не говорил о Джоконде.
Но спорю, что в душе такую замену считаешь правильной! заявила пани Иоланта.
Ну и что из этого? «Дома на пляже» отличное полотно. Не читали, что о нем написал Ботецкий?
Если у него с собой вырезка, застонал Тукалло, я убью его. Дайте мне ножик, Гого, нет ли у тебя охотничьего ружья и зарядов с дробью на зайца?
Глупцы, засмеялся
Хохля, вы убили самого талантливого художника своей эпохи. Ну, пусть кто-нибудь из вас возразит, что я не лучший!.. Что?..
Прежде всего, с каждым днем ты становишься все зануднее. Что из того, что у тебя талант? Признаюсь, мне нравятся твои картины. Они совершенны, но я люблю свинину. Однако это не значит, что мне было бы интересно общество свиней.
Ты примитивен, скривился Хохля. Вы вообще не можете даже представить мое
Величие, подсказал Фред.
Именно! Я считаю себя великим. Было бы смешно, если бы я думал иначе.
Разве я не говорила, вмешалась пани Иоланта, что Хохля не допустит иного разговора, кроме как о себе. Он согласен на любые выдумки, уничижения, наконец, травлю, только бы не говорили о чем-нибудь другом.
Да, потому что я представляю самую интересную тему.
Север, стреляй в зайца! крикнул Полясский.
Хохля действительно напоминал зайца. Его темные выпученные глаза, заячья голова, редкие усики, вздутая грудная клетка и острые уши определенно подсказывали такое сравнение. Это был жирный, откормленный заяц, отяжелевший и ленивый, с короткой шеей и острыми зубами. Когда говорили не о нем, он впадал в летаргическое безразличие, будучи в центре внимания, становился крикливым, категоричным и дерзким. Его не любили, хотя признавали в нем не только талант, но и остроумие, интеллигентность и стиль.
Кейт не переносила его общества, его инфантильного эгоцентризма и даже его шутки, но она, однако, восторгалась его могучим индивидуальным талантом художника. Она никогда не умела объяснить себе химический процесс, который действовал так, что в антипатичном существе могли вырабатываться такие привлекательные творческие силы.
Все остальные из этой компании также были людьми творческими. Их творения согласовались с душевными качествами творцов. Повести Полясского, возможно, стояли несколько выше его самого, повести Кучиминьского находились на более низком уровне, чем автор. Доктор Мушкат писал критические заметки, Ясь Стронковский сочинял стихи, Дрозд кантилены и симфонии. Если бы картины Хохли походили на него самого, это были бы большие полотна с примесью грязных и крикливых тонов, с выродившимися формами и отвратительной тематикой.
Пани Иоланта пожелала осмотреть квартиру, и Кейт вынуждена была проводить ее по остальным комнатам. Тем временем дискуссия в кабинете перешла на политические темы. Полясский восхищался реформами Президента Рузвельта. По мнению Ирвинга, новые законы не выдержат жизненных испытаний.
Рухнет все, и только тогда вы увидите экономический крах, какого на свете еще не было.
Это не имеет значения, упорствовал Полясский, меня не интересует результат. Речь идет о факте, что нашелся человек, который взялся за решение этой геркулесовой задачи. Вы только подумайте: перевернуть психику целого народа! Выступить не просто против течения, а против того, что стало догматом, что впиталось в души, что столько лет было главным фактором прогресса Америки!
Мой дорогой Адам, взял его за руку Ирвинг. Ведь таких было много, и что с ними стало? Как раз важен результат, а он будет катастрофическим. Рузвельт, по моему мнению, нереальный мечтатель.
И снова не об этом речь, откликнулся Тукалло. Дело в том, что он великий мечтатель, понимаешь? Речь идет об уровне человека, а уровень всех эпохальных вождей, реформаторов, королей зависит от одной буквы.
Не понимаю, пожал плечами Полясский, о какой букве ты говоришь?
О букве «л».
При чем тут эта буква?
При том. Неужели никто из вас не заметил, что у всех великих исторических личностей в имени и фамилии присутствует буква «л»? И следует отметить, что с давних пор до настоящего времени я могу насчитать их множество: Александр Македонский, Альцибидес, Юлий Цезарь, Ганнибал, Наполеон, Гитлер, Атилла, Кемаль-Паша, Карл Великий, Ленин, Веллингтон, Вильсон, Клеменц, Кромвель, Муссолини, Ягайло, Салазар, Пилсудский, Рузвельт.
Действительно интересно, удивился Хохля.
Но есть и исключения, сказал Полясский. Пожалуйста, например без буквы «л»: Чингисхан, Сципион Африканский, Вашингтон, дальше Собеский, Баторий
Я не спорю, что существуют исключения, согласился Тукалло, но в большинстве случаев встречаем «л» или «ль». В то же время для религиозных деятелей характерна буква «у»: Будда, Конфуций, Заратустра, Иисус Христос. Лютер. А сейчас заметьте, что в моей фамилии аж две буквы «л», а еще одно «у», и сделайте из этого вывод. Сам же помолчу.