В оставшееся до возвращения на работу время они еще успели решить несколько проблем.
Когда она отдавала ему остаток из ста злотых, он спросил:
Мне нужно зайти в «Мундус» и расписаться в ведомости?
Она быстро отвернулась, чтобы спрятать румянец.
Нет-нет,
я все это сама уже сделала.
У тебя не было проблем?
Никаких, будь спокоен. Остальное получишь в следующем месяце.
Так в «Мундусе» тоже затруднения с выплатой? удивился он.
Вовсе нет, лишь некоторые формальности.
Ты знаешь, улыбнулся он, когда я беру деньги, у меня возникает какое-то странное чувство изумления: эти деньги нужны для жизни, а мне они достаются всегда как бы случайно.
Как это случайно? растерялась она.
С неба.
Ты ведь заработал их!
Нет. Я не умею зарабатывать. Я поехал руководителем той экскурсии, чтобы оставить тебя в приятном заблуждении, что я могу для чего-нибудь пригодиться. Иллюзии развеялись, а деньги есть. Поэтому с неба.
Анна не могла справиться с нервами. На мгновение ей показалось, что он догадывается, откуда взялись эти мерзкие сто злотых. Подсказала интуиция или прочел в ее глазах? Она поразилась, но тотчас же отбросила эту нелепую мысль.
Я ухожу, сказала она, не провожай меня. Я не хочу, чтобы нас постоянно видели вместе, особенно в районе моей работы.
На углу она оглянулась: он стоял и смотрел на нее. Она улыбнулась и пошла быстрее. У входа в «Мундус» задержалась на минуту и медленно повернулась.
Где-то поблизости был магазин. Она уже не раз видела белую вывеску на витрине между кольцами, часами и цепочками: «Покупаю бриллианты, золото, бижутерию по самым высоким ценам».
«Нужно успокоиться, подумала она, а то ведь могут подумать, что предлагаю ворованное».
Она вынула из сумки зеркальце, слегка припудрила нос и вошла. За прилавком сидела пожилая еврейка и читала книгу.
Я бы хотела продать это, сказала Анна и положила на стекло браслет.
Продавщица не двинулась с места, но из какого-то угла за прилавком мгновенно высунулась маленькая фигурка молодого толстяка.
Он молча взял браслет, осмотрел его через увеличительное стекло, бросил на малые латунные весы и положил перед Анной.
Это античность. Я его не куплю у вас. Я мог бы дать вам за это только цену золота и камней.
Это сколько?
Он еще раз осмотрел браслет.
Сто двадцать, ну пусть еще пять.
Но это очень мало, это же ценная вещь.
Видите ли, пожал плечами еврей, каждый то, что имеет, хочет считать необыкновенно ценной вещью. Если бы имущество всех людей рассчитать в соответствии с тем, что они сами о нем думают, не хватило бы всех миллиардов мира. Конечно, для любителя этот браслет стоит гораздо больше.
Сколько?
Может, двести, двести пятьдесят злотых. Я могу принять в комиссионный.
А вы дали бы мне, скажем, сто злотых авансом?
В комиссионном? Нет. Не могу.
А как скоро можно это продать?
Откуда же мне знать? Бывает, что и за неделю, а иногда и год можно ждать покупателя. Это ведь необычная вещь.
Анна отвернулась к окну и размышляла.
Мне очень нужны деньги сейчас, сказала она наконец, дайте мне сто пятьдесят.
Дам сто двадцать пять.
Ладно, согласилась она.
Он открыл ящик и медленно отсчитал деньги, после чего на фирменном бланке написал несколько слов.
Будьте любезны подписать, что вы продали свою собственную вещь. Я попрошу вас отчетливо написать фамилию и адрес.
Она чувствовала, что краснеет, однако подписала и, боясь, что он может попросить паспорт, быстро достала его сама.
Пожалуйста, проверьте.
Еврей покачал головой.
Спасибо, я и так вам верю. Это лишь формальность.
Когда она входила к себе в отдел, часы показывали пятнадцать минут послеобеденного времени, а ей следовало сразу же после перерыва отослать Минзу документы на подпись.
Ее уже ждали двое сотрудников с папками, а какой-то посетитель стоял у дверей. В их присутствии она никоим образом не могла переложить деньги из сумочки в кассету. Она поспешно решила их вопросы. Однако, как назло, сразу же пришел кассир.
Извините, в вашей кассе не найдется мелких денег? спросил он.
Анна опустила глаза и сжала зубы. Она просто потеряла дар речи.
Я был бы вам благодарен, если бы вы разменяли мне сто злотых.
Ах да-да пожалуйста я с удовольствием могу вам разменять пожалуйста
Пальцы были какие-то онемевшие, когда она открывала сумочку и подавала ему свиток купюр по двадцать злотых, а прятала сотню.
О-го-го! пошутил он. Вы банкир. И это накануне первого, а денег как песку морского. Сердечно благодарен и целую ручки.
Наконец она осталась одна. Спокойно осмотрелась. В этом боксе человек сидит, как в витрине. К счастью, не встретила ничьего взгляда. Быстро открыв кассету, она вложила в нее сотню, а когда села, вздохнула с облегчением,
с необыкновенным облегчением. Она дрожала как студень и была почти в бессознательном состоянии.
Боже, как это ужасно! шептала она едва слышно. Как это страшно! Никогда в жизни больше не совершу ничего подобного. Никогда!
Лишь в тот момент, когда вошел кассир, она осознала, какие последствия могла иметь ситуация, если бы она не вернула деньги. Минз имел право в любую минуту потребовать произвести ревизию кассы, и тогда увольнение, полиция, компрометация. Ее бы вычеркнули из списка лиц, которым можно подать руку. Какой мог быть позор для всей семьи, для Кароля, для Литуни! Подумать только, на всю жизнь к ее дочери приклеился бы ярлык, что ее мать была воровкой Литуня поняла бы это и простила, но их бы обеих травили близкие и знакомые, общественное мнение. Кароль бы не простил никогда. А может, и Марьян, который бы даже предположить не смог, что сделала она это для него