Чаще всего Люция танцевала с Кольским. Он был прекрасным партнером, а кроме того, в тот день еще более милым, чем обычно. Он совершенно избавился от своей задумчивости, был весел, доволен, более того оставлял впечатление человека, который с трудом скрывает какую-то удивительно радостную тайну. Люция чувствовала себя превосходно. Ее не смутила даже случайно услышанная фраза какого-то пожилого человека, который, указывая своей знакомой даме на Люцию и Кольского, сказал, подумав, довольно громко:
Посмотри, какая пара, как они подходят друг другу.
Вскоре после ужина пан Юрковский пригласил Люцию танцевать. У нее, разумеется, не было повода, чтобы отказать ему. Оказалось, однако, что поступила она необдуманно. Он уже прилично выпил, так как сразу же, не успев сделать и одного круга, с откровенным умыслом спросил:
Ну, и как же там профессор Вильчур? Вы оставили его дома?
Профессор чувствовал себя уставшим, ответила она. Он не любит шумных развлечений.
Однако нашел для этих развлечений подходящего для себя заместителя
Люция молча пропустила это замечание.
И заместитель не чувствует себя, по крайней мере, озабоченным своей миссией. Профессор, может быть, не был бы этим доволен, как вы думаете?
В его голосе прозвучала откровенная ирония. Люция слегка пожала плечами и, желая сменить тему, сказала:
Доктор Кольский ученик и друг профессора. А почему вы не танцуете?
О, я не танцую потому, что передо мной такое зрелище, которого я еще в жизни не видел. Я должен присматриваться, чтобы на будущее знать
Что знать? удивилась Люция.
Да знать, как выглядит влюбленная женщина. Вы же не сводите глаз с этого Кольского, а он смотрит на вас как кот на сало. Черт возьми! Глаз оторвать друг от друга не могут! И что же вы мне говорили о профессоре, когда вы влюблены в этого докторишку?
Люция чувствовала, что бледнеет. Слова Юрковского были настолько неожиданными и настолько поразили ее, что она даже не подумала о том, как далеко преступает Юрковский нормы приличия, вмешиваясь в ее личные дела.
Вы ошибаетесь, ответила она. С доктором Кольским меня связывает работа и старая дружба и ничего более.
О-ля-ля! Ничего себе коллеги! Вы же полыхаете рядом с ним, слепой бы заметил! Собственно, вы даже можете думать, что я говорю это из чувства ревности. Пусть и так. Я ревнивый, но ревность не может настолько заслонить мне глаза, чтобы я не заметил, что вы любите его. Не понимаю только, зачем вы меня тогда в Ковалеве обманули, говоря о профессоре? А может быть, профессор для брака, а этот молодой доктор для дружбы?.. Ничего себе, хорошенькая шуточка!
Люция пришла в себя.
Вы пьяны. Будьте любезны, проводите меня на место.
Разумеется, я провожу вас. Он там уже ждет, истосковавшийся Как же можно отрывать вас настолько от любимого!
Он остановился возле Кольского и, галантно кланяясь Люции, добавил:
Пожалуйста, возвращаю вам одолженное сокровище
Кольский, совершенно не догадываясь, что произошло, ответил с улыбкой:
Немного сегодня таких, кто так добросовестно возвращает
взятые в долг сокровища. Так добросовестно и так быстро
Юрковский снова с преувеличенной галантностью поклонился.
Это решение самого сокровища, которое не могло уже больше выдержать без хозяина.
Сказав это, он повернулся и вышел из гостиной. Только сейчас Кольский обратил внимание на взволнованное лицо Люции.
Что случилось, пани Люция? Что с вами? спросил он обеспокоенно.
Она покачала головой.
Да ничего, ничего. Здесь душно, ответила она. А в довершение этот пан был пьян и говорил глупости.
Кровь бросилась в лицо Кольскому.
Но, я надеюсь, он не оскорбил вас?!
Нет-нет, Боже упаси! Давайте выйдем отсюда.
Он поспешно согласился.
Сейчас поищем комнату, где побольше воздуха. Вы так бледны
В галерее они встретили Павлицкого, который их остановил.
Устали танцевать?
Нет, пояснил Кольский. Панна Люция не совсем хорошо себя чувствует и хотела бы немного отдохнуть.
Отдохнуть? К вашим услугам, пригласил Павлицкий. Я провожу вас в комнату жены. Вы даже сможете прилечь на диван.
Со мною все в порядке, протестовала Люция.
Однако отказываться было неловко, и Павлицкий проводил их в большую комнату, которая служила чем-то средним между спальней и кабинетом. На столике горела лампа. Здесь никого не было.
Здесь вы отдохнете и наберетесь сил для дальнейших развлечений, сказал Павлицкий. И прошу извинить меня, но я должен вернуться к гостям.
Большое спасибо, кивнул головой Кольский, а когда дверь за Павлицким закрылась, обратился к Люции:
Может быть, вы бы на самом деле прилегли на минутку?
Люция покачала головой и отвернулась: она не могла на него смотреть. Резкие слова Юрковского, точно ударом кулака, разнесли в ней все так мучительно, так старательно и точно возведенные заграждения, за которыми ей хотелось укрыться, спрятать от самой себя растущее в ней чувство.
Это неправда, неправда лихорадочно повторяла она про себя, но голословное отрицание не могло уже разубедить ее в том, что стало ясно, поразительно ясно.
Как отчетливо представилось ей сейчас все, все! С самого начала. Значит, так. Она ревновала его к Добранецкой, а позднее даже к этой юной Донке. Радовалась каждому дню пребывания Кольского в больнице и боялась, да, боялась минуты его отъезда. А возвращение профессора Это подло, низко Возвращение профессора испугало ее.