Выскочили из зажатой меж двух горных хребтов дороги от Айлинского поста к берегу реки, где на месте сожженной бунтовщиками Пугачева Старой Пристани отстроилась по новой деревня.
Приписанная к заводу. Местные крестьяне, дожидавшиеся начальство и казаков примкнули к обозу. Съехали на лед и покатили вниз, к курье первому омуту, назначенному для открытия багрения. Восемьсот метров до курьи преодолели мигом и сейчас разбирали повозки, доставая багры и взглядами поторапливая батюшку: «Доколе?»
Пантелей поторопил попа: «Давай, не разводи турусов на колесах, день зимний недолог!» Батюшка, отмахнувшись от него как от надоедливой мухи торопливо разжег кадило и не размениваясь на длинные проповеди окурил собравшихся и осенил крестным знамением. Срывающимся от возбуждением голосом заключив: «С богом, аминь! Да не избежит багров рабов божьих ни одна тварь водная!» Всем миром после благословения и жалкой пародии на молебен причастились по чарке доброго вина.
И распределились сообразно социальному положению: крестьяне с пешнями и топорами стали долбить во льду прорубь, достаточную чтоб вытащить рыбу, казаки с баграми перетаптывались с ноги на ногу, поторапливая мужиков. Начальство расположилось в сторонке, накрыв в санях импровизированный столик, чтоб с удобством руководить процессом.
Через полчаса Председатель, весь облепленный рыбьей чешуей лежал плашмя поперек здоровую, под сто килограмм белугу и орал: «Держу блядину! Силен не удержу! Добивайте!» Серёга, выглядевший чуть поприличней заламывал рыбине хвост, тыча ножом в спину: «Хребет этой твари надо перерезать!» Пантелей с топором в руках прыгал возле головы белуги: «Ужо постерегись Захар! Руки, руки убери! Я ему в голову обушком тюкну!» Олег орудовал багром, отобранным у казака вытаскивая на лед очередную рыбину, позабыв о клятве Гипократа
И от каждого нового вскрытого в течение дня омута тянулись вереницы саней, увозящих добытую рыбу в Старую Пристань.
Славно седня багрили! С довольством заключил Пантелей, падая в сани после последней на сегодня ямы.
Славно то славно, сомневаясь протянул участковый, но ведь это чуть ли не всё в казну пойдет, с первого дня?
С чего это!? Возмутился сотник. И половины довольно будет! Попу полхвоста отдать придется да икры, и всё! Как бы и этой половиной, что отпишем, не подавиться чернильным душам! Удачливые вы, отродясь столько рыбы за первый день не били! Эх, расторгуемся осетриной!
Ты погоди расторговываться, Пантелей! осадил его Захар. Ты казачков набрал из молодежи?
С запасом! Похвастался тот. Ужо гонять начали!
Вот их и кормите рыбой, и сами ешьте, подключился Серёга, после багренья в завод приедем, будем новые порядки наводить и кадровые перестановки. Школу заведем, куда и детей заводских и казачат ваших определим. Так вот детей всех рыбой и икрой кормить! Не разделяя своих и чужих! Ничо, обскажем тебе ещё новую планиду, сотник1 А за деньги не переживай по миру не пойдем!
Чой то за кадровые перестановки, шта такое будет? Насторожился Пантелей.
Разбираться будем, кто чем дышит, разъяснил Серёга, а там по обстоятельствам, кое кому пизды, остальным мацы. Порядок будет!
Порядок, это мы завсегда! Успокоился сотник. А кому не по нраву, в кнуты!
Уставшие и довольные добытчики, опьяненные не только самогоном, но и удачной рыбалкой добрались до деревни, где решено было переночевать. И назавтра отправиться вверх по реке, продолжить так удачно начавшееся багренье. Долго не расходились по домам на ночлег, взбудораженные сегодняшними событиями. Развели костер на берегу, жарили осетрину и закусывали свежепосоленой икрой-пятиминуткой. Потомки, кроме элементов одежды ничем не выделялись из окруживших костер предков. Разве что бороды короче, да говор несвойственный здешним, с немецкими словечками перехватываемыми помалу и местными. Потравили байки и наконец, угомонившись расползлись ночевать по крестьянским избам
Еще не рассвело, как Председателя с Серёгой разбудил Андрюха-крокодил: «Вставайте мужики, хорош дрыхнуть!» «Изыди, Андрон!» Прохрипел участковый: «Мужики в поле пашут, а мы казаки теперь! Воды, подай воды, Андрюша!» При слове вода подал признаки жизни и Захар, кряхтя и на ощупь поднимаясь с тулупа, расстеленного на лавке: «Мне оставьте, не выхлебайте всё!» Дождавшись, когда страждущие утолят жажду, Андрей их огорошил:
Тут вы на массу давите в тепле, а там утром у родника Пантелея нашли, примерз!
Как примерз!!! Синхронно удивились Захар с Серёгой. А как же рыбалка?!
Да ничо, его наш доктор отодрал уже! Радостно отрапортовал Андрюха.
Участковый, припавший в этот момент к деревянному ковшику подавился. Закашлялся и расплескал
остатки воды, часть на себя, часть по комнате. А Захар растерянно пробормотал: «Как же так А я то думаю, чо он ни с одной бабой не сошелся Вот тебе и десантура»
Да вы чо, мужики, в себя прийти не можете? Андрюха, в отличие от них держался бодрячком и находился в полном здравии. То ли вчера не злоупотреблял, то ли с утра поправился. Сотник с утра проснулся, не нашел воды в доме и пошел к роднику напиться! Понимаете?! Напился, присел у родника перекурить, а как покурил, его и перекрыло со старых дрожжей! Вот зачем вы его вчера спиртом поили, непривычный же! Там и упал у родника, уснув. Утром бабы пошли по воду, а там Пантелей бородой к наледи примерз и спит. Еле растолкали! А встать не может, борода не пускает! Нож принесли, резать хотели. Так он на них матами! Ладно Серёга подошел и отодрал! Клок бороды, правда во льду остался. Сейчас в тепле его разморило и опять спит.