Представляешь, взахлеб рассказывал жених, вернувшись и стягивая замызганный свитер прямо в прихожей, ты как будто в СССР попадаешь, прямо в ту эпоху Это невероятно! Словами не передать! Нет, ты даже представить себе не можешь
«Как раз-таки могу, милый, подумала я, выгружая насквозь пропахшие костром вещи будущего мужа из рюкзака. Еще как представляю. Ты даже не в курсе, что я в прошлом году каталась на катке в Москве шестидесятых под песню: Догони, догони! И песни под гитару я тоже пела в СССР. Правда, когда мы с ребятами из моего класса пошли в 1963 году в однодневный поход, бессмертная песня про изгиб гитары, ставшая обязательным атрибутом всех походов, еще не вышла. Молодой бард Олег Митяев исполнил ее впервые только в 1978 году на Ильменском фестивале». Рассказать ему о своем путешествии в СССР я так пока и не решилась.
Ну что ж, может быть, Катерине Михайловне, простой советской женщине, удобнее и проще жить по-другому. Она чувствует себя счастливой, находясь с мужем любую свободную минуту. Каждому, как говорится, свое. Не мое дело учить ее семейной жизни, тем более что своих дел навалом.
В школе мне было чем заняться: уроки, классное руководство, заполнение учебных планов, проверка домашних заданий А еще завтра на демонстрацию надо идти всем преподавательским составом: праздник в честь революции 7 ноября. Надо же, а я и совсем забыла о нем. А он, между прочим, праздновался аж до 1995 года. Забыв о том, где я нахожусь, я даже пару раз спросила коллег, отдыхаем ли мы 4 ноября. Химичка и преподаватель черчения недоуменно переглянулись между собой, но ничего не сказали. А я, прикусив язык, пошла освежать в памяти значимые даты советского календаря.
День 7 ноября красный день календаря в СССР отмечался с размахом. Парады, демонстрации, пламенные речи руководителей партийной верхушки Даже выходной давали. Только, как говаривала моя бабушка по секрету, для советского народа этот день был чем-то вроде «недопраздника». То есть невнятный такой праздник, непонятный и неопределенный.
У нас, Галя, всегда вопрос возникал, говорила она, за что пьем-то? Не за Октябрьскую же революцию
А что, не было таких фанатиков? удивлялась я.
Нет, качала головой бабушка. Я, по меньшей мере,
не встречала. Там, где я работала, относились к этому дню так: спасибо партии за то, что сегодня не нужно идти на работу, а можно собраться по-семейному за праздничным столом, выпить и закусить. Просто как дополнительный выходной. Единственный минус на демонстрацию надо было идти. Так что не такой уж это и выходной А про первое мая даже поговорка была: «Первое мая курица кривая, а петух косой, подавился колбасой».
При упоминании о демонстрации я улыбнулась, вспомнив эпизод из детства. Было мне тогда лет пять, не больше. На демонстрацию мы пошли вместе с бабушкой и дедом. Дед, который был ростом почти с Петра I метр девяносто девять взял меня на плечи, и я с удовольствием ехала, держась за его голову и рассматривая толпы народа, движущиеся по Невскому проспекту к Дворцовой площади.
Да здравствует наша великая Родина Союз Советских Социалистических Республик! раздался возглас.
Ура, ура, ура! подхватили шествующие.
Да здравствует Ленинская Коммунистическая Партия Советского Союза!
Ура!
Слава великому советскому народу строителю коммунизма!
Ура!
Да здравствует
Ура!
То, о чем говорили люди вокруг, и чему радовались, было мне совершенно непонятно. Что это все, которое должно было здравствовать, я не могла сообразить. А посему к происходящему я относилась, наверное, как к цирковому представлению. Люди, крики, знамена И тут внезапно мне на ум пришло кое-что гениальное, и я, еще не забывшая, как дедушка накануне вечером читал мне «Мойдодыра», звонким детским голоском выкрикнула:
Да здравствуют мыло душистое и полотенце пушистое!
В ответ раздался громкий хохот. Люди вокруг улыбались, смеялись, фотографировали меня, одобрительно хлопали по спине дедушку, который уже сам едва сдерживался, чтобы не согнуться пополам от хохота. Бабушка, в отличие от деда, ничего смешного в происходящем не увидела, только покраснела не хуже вареного рака и опасливо озиралась вокруг. Наверное, как и моя подружка Лида, она опасалась товарищей из «конторы» в неприметных серых костюмах, до блеска начищенных ботинках и с цепким, хищным взглядом. К счастью, никому за эту мою выходку ничего не было. Да и вряд ли что-то серьезное грозило бы за шутку ребенка. А дома родителям мы попросту рассказывать об этом не стали.
А чем тебе так не нравились демонстрации, ба? полюбопытствовала я. Прикольно же!
Чего прикольного-то? изумилась бабушка. Обязаловка. Первого мая хотя бы более-менее тепло было, а в ноябре вообще колотун. И это тебе не просто прошелся в толпе по улице, покричал лозунги про партию, Ленина, октябрь и домой. Нет, это ты всегда два часа стоишь в толпе, прыгаешь от холода, чтобы согреться, и ждешь, пока действие начнется, и только потом идешь.
А я слышала, что многие договаривались с друзьями-товарищами, которые жили неподалеку от маршрута колонны, и заворачивали к ним. Ну а там уже стол накрывали