Да я тоже, Зин положил ложку в опустевшую тарелку Мишка. Я ж его за мальчонку ударил, пацаненка жаль стало А он трусом оказался, вот и выложил все, стоило к стенке его прижать, тяжело вздохнул Мишка, опираясь подбородком на руку. Не думал я, что такие гнилые мужики есть Да какой он мужик махнул рукой Мишка и поднялся. Спасибо тебе, Зин, накормила. Только больше не надо меня кормить, у тебя вон малых детей четверо, их прокорми попробуй.
Что ты, что ты, Мишенька! замахала на него руками Зинаида. Да ежели ж не ты, все бы мы с голоду-то и вовсе бы пропали! Так что ж мне, тарелки супа что ли жалко?
Вот и отдай ту тарелку детям, нахмурился Мишка. А еще, Зин он подошел к шкафу и запустил руку под лежавшее на полке одеяло. Достал оттуда карточки на питание и, оторвав треть, протянул Зинаиде. Вот, держи.
Миша Ты чего это, ась? Ума, что ли, лишился? поднявшись со стула и попятившись к двери, почти прошептала Зинаида. Зачем ты? Сам-то что кушать станешь? Даже и не вздумай, не возьму я! уцепившись за ручку двери, Зина дернула ее на себя. Мишка, быстро шагнув к ней, прижал дверь рукой, не выпуская женщину.
Зин, бери. У меня в прошлом месяце карточки за восемь дней пропали, в позапрошлом за пять. Я ж их просто выброшу, а у тебя детей четверо, их кормить надо. Так что бери, все равно ведь сгорят, снова протянул ей Мишка карточки. Бери, Зин. Ребятам молока побольше дашь, да и хлеба хоть поедят. Бери.
Зинаида нерешительно протянула руку и взяла карточки.
Мишенька Может, не надо, а? Самому сгодятся Сам-то что кушать станешь? жалобно взглянув на него снизу вверх, тихо проговорила Зина.
Если не хватит, к тебе приду, нальешь мне супу, улыбнулся Мишка, отпуская дверь.
Приходи, Мишенька, приходи! быстро-быстро закивала она. Даже и не сумлевайся Я тебе завсегда рада!
Ну вот и договорились, еще шире улыбнулся Мишка. И это, Зин Ты мне больше ничего не таскай, ладно? Надо будет, я сам спрошу.
Да ты разве ж спросишь расстроенно махнула на него рукой женщина. Ты ж в жизни не спросишь
Надо будет спрошу, обещаю, успокоил её парень. Зин, мне еще уроки сделать надо. Спасибо тебе за ужин! Я рад, что все так хорошо закончилось, он отошел к столу и принялся доставать тетради.
Ой, и мне ребят проверить надо, а то эти оболтусы и сами не угомонятся, и девчонке спать не дадут, заторопилась Зина, открывая дверь. Мишка подождал, пока дверь за ней закроется и углубился в учебники.
Утром Мишка постучался к Вере и протянул ей карточки на десять дней и немного денег.
Это что? Зачем? испуганно уставилась на него женщина.
Затем, что ребенок голодать не должен. А ты наверняка без хлеба и еды сидишь, спокойно проговорил Мишка.
Найду я еду Теперь, когда этого нет, мы с Ванечкой выкарабкаться сможем, убирая руки за спину, гордо вздернула подбородок Вера.
Да я и не сомневаюсь, улыбнулся Мишка. Это не в долг, Вер. И даже не тебе. Это твоему сыну. Ты видела детей из концлагеря?
Вера качнула головой и опустила глаза.
А я видел. Вот таких детей, он кивнул головой в сторону любопытно выглядывавшего из-за матери худющего мальчишку, мы выводили из концлагеря. Я не хочу видеть изможденного ребенка в мирное время, жестко сказал Мишка. Прежде я не вмешивался потому, что у тебя был мужчина, и это был твой выбор. Теперь ты одна. И это Мишка снова протянул ей деньги и карточки, не тебе. Ты взрослая женщина, и справишься сама. Это для твоего ребенка. Он пока еще не в состоянии справиться сам. Бери, Вер. И дай сыну молока. Когда он его видел в последний раз?
На глазах женщины блеснули слезы.
Спасибо, прошептала она, неуверенно протянув тонкую, прозрачную руку и беря карточки. Я верну Получу и верну.
Не нужно, улыбнулся ей Мишка и, развернувшись, отправился на работу.
Следующие пять месяцев прошли для Мишки под знаком кошмара. О его «подвиге» узнал весь завод. Встречные мужики уважительно здоровались и сердечно жали при встрече руку, приглашая его на разнообразные вечерние посиделки. Мишка отказывался, ссылаясь на школу и уроки. Вскоре пошли и шепотки: зазнался парень, нос дерет. Негоже такое поведение для комсомольца и героя войны!
Мишку вызвали на комсомольское собрание для разбора его поведения. Опешивший от подобного поворота парень отпросился со школы.
После многих общих слов его пригласили на импровизированную сцену. Встав перед собравшимися, Мишка выслушал о своем зазнайстве и нежелании жить по заветам Партии и Комсомола, что он является отщепенцем и категорически не желает вливаться в коллектив завода, игнорируя все попытки старших товарищей втянуть его в общее дело.
Для начала было предложено высказаться тем самым товарищам. И вот тут мнения разделились. Большая часть выступавших считала Мишку хорошим, ответственным человеком, смелым и честным, готовым прийти на помощь товарищам. Но были и те, кто был за то, чтобы исключить зазнавшегося, нелюдимого молодого человека из рядов комсомола.
Наконец дали слово и Мишке. Он подумал и начал:
До сих пор я считал, что, согласно заветам нашего великого вождя, Владимира Ильича Ленина, каждый комсомолец должен быть честным, справедливым, стремиться к самосовершенствованию и учиться, учиться и еще раз учиться. Я работаю честно,