Сеньор де Маллеваль жизнерадостно рассмеялся, обнажив при этом неполный ряд жёлтых зубов, и хлопнул ладошками:
- Хорошо сказано, принц.
-----
Тем временем
Где-то в недрах шатра, стоя в очередном проходе, разговаривали молодые люди: один худой и высокий, другой- низкий и полный. Общая на двоих причёска под горшок, похожая одежда- короткая и облегающая, но главное, что объединяло этих двоих- место службы- эти двое подрабатывали в свободное время (то есть, от рассвета до заката) пажами его сиятельства графа де Форе.
- Сейчас у монсеньора какой-то неизвестный дворянин в гостях,- толстяк наклонился к собеседнику, почти уткнувшись тому в живот, и с жадным любопытством заглядывая в глаза снизу вверх, умоляюще попросил почти шёпотом,- дорогой Шарль, расскажи!
Его коллега по нелёгкому ремеслу прислуживания, внутренне угорая по всегдашнему неумеренному любопытству своего товарища, снисходительно, и где-то даже покровительственно, оглядел толстяка с ног до головы, потянул время, почти с физическим наслаждением чувствуя как натягивается некая струна внутри его напарника, и наконец, пожевав губами, с важностью произнёс:
- Какой-то варварский принц с Востока приехал просить милости у нашего благородного господина.
И чуть погодя, с презрением добавил:
- Нищий, гол как сокол, а туда же- принц!
Глава 11
Объезжаю очередную яму, образовавшуюся после прохождения передовых отрядов, понукаю уставшую и с трудом выдирающую копыта из образовавшейся
консистенции, по уровню засасывания приближающейся к трясине, лошадку, и обдумываю мою вчерашнюю аудиенцию у графа- и её итоги . Я попросил- мне не отказали; в итоге до чего-то договорились, до чего-то- нет. В принципе, понять графа несложно: хотел дать поменьше, а получить- побольше. Это нормально для любого правителя, если, конечно, его зовут не Михаил Сергеевич И не нужно говорить о благородстве; ну, а если заговорил об этом в данном контексте- все поймут, что это лицемерие,- для любого правителя интересы своей страны превыше всего. По крайней мере, так должно быть...
Между нашими странами огромное расстояние и мне им предложить, по большому счёту, особо-то и нечего, потому и интерес у графа ко мне был минимальным- простое гостеприимство. Есть тут оказывается такой обычай промеж дворян: любой может попросить у другого кров и пищу, и ему, если имеют возможность, обычно не откажут, а если всё же обратное произойдёт- это будет свидетельствовать об недостаточном благородстве у принимающей стороны. Или, как говорят азиаты- о потере лица.
Единственное, что графа действительно заинтересовало (ну, если не считать экзотики)- возможность прославиться за мой счёт, обратив в свою- как здесь принято считать- правильную веру. Ну, извини, родной, это без меня. Не то, чтобы фанатик православия- я вообще о боге вспоминаю, только когда вокруг снаряды рваться начинают-но вероотступником становиться в чьих-то глазах, даже если самому всё равно- не хочу. Пусть другие разные считают, что Париж стоит мессы, но не я- перевёртышей и в другом мире не терпел.
Не увидев энтузиазма с моей стороны по этому вопросу, граф более к этому не возвращался. Он вообще как-то дистанцировался, и дальнейшие переговоры проходили через сеньора де Маллеваль. По итогу, граф согласился лишь на то, что для него ничего не стоило, что, впрочем, и меня вполне устроило, так как вся эта история с самозванством ради этого и была устроена, а именно: представительство перед вышестоящим начальством, ежели таковое на моём пути возникнет, гарантии безопасности на территории графства со стороны официальных властей и невыдачи врагам. Последнее так-на всякий случай,- никогда не знаешь что может пригодиться.
Любопытно, что и эти благородные господа у меня никаких документов, подтверждающих происхождение, не потребовали. И это для меня удивительно, так как по моим отрывочным воспоминаниям из прошлого- будущего (опять же по книгам и кинофильмам)- это обязательное условие, например, для участия в рыцарских турнирах. Так-то, отбрехался бы, конечно- даже доводы соответствующие придумал, типа потерял или украли- так как опыт демагогии и словоблудия, наработанный человечеством в наш информационный век, не идёт ни в какое сравнение с местными попытками обмана со стороны некоторых здешних индивидуумов. Может, для местных их прохиндейские штучки и выглядят сногсшибательными, а для меня- это как будто смотришь фальшивую постановку в театре. Бегающие глазки, кривые ухмылки, как говорил Станиславский- не верю.
Мысли ходят по кругу: не ошибся ли я где, можно ли было сделать лучше, или и так пойдёт; а бедная лошадь, с трудом выдирая копыта из чавкающей грязи, следует за своими товарками согласно воле оседлавших их людей. Думаю, если бы кони научились мыслить, то в данный момент это были бы очень красноречивые размышления, сплошь состоящие из звука пи. Если бы Но не будем о грустном, товарищи. Как известно, существо, согласившееся за морковку до конца дней своих таскать на своём горбу двуногих, по определению, разумным быть не может. И если говорят про людей- горе от ума, то у лошадей- от его отсутствия.