Завхоз Косой подбил окончательный итог:
Ответ будешь держать на собрании. Вечером приезжает секретарь райпарткома Сероштан тогда и ответишь.
В белом полотняном костюме, в хромовых широконосых сапогах стоял Сероштан посредине хуторского двора, окруженный коммунскими мужиками. Начисто выбритая его голова поблескивала туго натянутой смуглой кожей. Впереди себя он держал обеими руками широкополую соломенную шляпу обыкновенный крестьянский брыль, только с лентой по тулье, покачивался с пяток на носки. Вокруг одни мужики, баб не видно. Сероштан о чем-то их расспрашивал. Отвечали те, кто посмелее да поречистее.
На высоком цементном крыльце появились двое: Настя Баляба и приехавшая с Сероштаном на рессорных дрожках заведующая Бердянским женотделом Зимина женщина крупная собой, даже могучая. Голос у нее тоже видный: заговорит далеко слыхать. Встряхнув коротко подстриженными волосами, повязав голову красной косынкой (в женотделе все в таких косынках бегают), Зимина прямо с порога затрубила:
Вот тебе, товарищ секретарь, и делегатка. Гляди, какая красавица Настасья Яковлевна, а?
Пока не вижу. Издали разглядеть трудно.
Мужики затоптались оживленно, закосили глазами.
У, Настя баба с перцем. Бедовая!
Сероштан кивнул, еще и шляпой показал на рядом стоящего Косого:
А вот руководство ее осуждает. Она, дескать, общему порядку не подчиняется.
Косой вроде бы стал оправдываться:
Конечно, если насчет молока А так молодица справная: хоть у молотилки, хоть возле скотины поставь.
Зимина подвела молчаливую Настю к секретарю райпарткома. Сероштан подал широкую ладонь, поздоровался. Настя вконец растерялась: «Что тут говорить, куда очи девать?»
Странный у нее характер, у Балябихи: то бывает смелее смелого, на любого наступает, а то замрет сердцем, обомлеет, стоит безответная, покорная хоть веревки из нее вей.
Правду сказать, сейчас она не от робости от неожиданности онемела. Не многолюдье ее смущает и не высокое начальство, а то, что так вдруг все повернулось: с утра ее из коммуны выталкивали, а к вечеру в делегатки наметили.
Сразу же по приезде собрала Зимина коммунарок посоветоваться. Рассказала о том, что в Бердянске женщины-работницы организовали добровольное общество «Друг детей». Выразила надежду, что крестьянки помогут работницам в их добром начинании. Совсем не лишним посчитала напомнить, что в стране развелось много беспризорников. Оставленные на произвол судьбы, дети занимаются кражей, хулиганством. Это гибельно для общества, сказала она. Общество не будет здоровым до тех пор, пока не справится с данной болезнью. Подведя, что называется, необходимую теоретическую основу, Зимина перешла к практическим выводам:
Организация «Друг детей» должна быть широко разветвленной. При коммуне необходимо создать одну из ее ячеек. Прошу выдвинуть активистку, которая начнет создавать ячейку. Прошу также избрать кандидатуру на съезд общества.
Женщины сперва начали переглядываться, а потом в один голос заявили, что самой подходящей будет Настасья Баляба.
Бывших детдомовцев дуже голубит. Молоко от наших детей отрывает им отдает!..
Коммунарки рассмеялись, видно было, что простили Настю. Ну, вот и спасибо им!
К тому времени вернулись парни и девчата, ездившие на Волчью балку за сеном. Беда, натворили переполоху! Услышали, что
тетку Настю, их заступницу, привлекают к ответу, ворвались на собрание с батогами:
За что ее судите?!
А им взяли да и объяснили, что, мол, их тетка Настя выдвигается делегаткой. Поедет в самую столицу город Харьков на Всеукраинский съезд добровольного общества «Друг детей».
Вот как дело обернулось!
7
Но не лежит душа у Охрима к железу: и жесткое оно, и холодное. Дерево другое дело. Возьмешь в руки доску или чурку какую и уже видно, куда ее можно приспособить, какая из нее получится польза. Топориком тюкнул, рубанком обтесал и готово. С ней и руке славно, и душе спокойно. А железо ой-ой! Столько надо силы, столько ума где только и взять! Полбеды бы, коль в кузницу б брали, а то ведь на трактор. Там и керосин, там и бензин А ну крутнешь что не так, поломаешь что чем тогда расплачиваться? Волосьев на голове не хватит за все рассчитаться. Эх, Охрим, Охрим, пропащая твоя душа! Как было до сих пор любо: взял вилы в руки знаешь, что ими делают, взял ярмо знаешь, как его на воловьей шее пристроить. Потому что с малолетства ко всему приучен, ко всему прирос душой. А железяка?.. Хорошо бы случилось неожиданное, или курсы вдруг закрыли, или трактора куда подевались. Вернулся бы домой и целый, и невиноватый!
Жаждет Охрим чуда, прямо-таки молит господа, чтобы выручил. Но все напрасно. Жизнь, она движется своим чередом, и чему быть того уж не миновать.
8
Так вот о Новоспасовке
Не лишне заметить, что Новоспасовка хоть и стала казацкой станицей, хоть и гордится своим славным прошлым, все же основана она не казаками, а простым беглым людом. Крепостные крестьяне села Гончарихи, что на Полтавщине, убежали от панской воли, добрались до сих мест да и обосновались. Поставили беглые первый курень, отслужили молебен. Дело происходило в августе 1805 года, как раз на Спас, когда яблоки святят.