И ты думаешь, что они тебе сестру отдадут, потому что ты у нас весь из себя такой молодец?
Я призадумался. Что-то было в словах Феликса Петровича такое, что я упустил. Братья же меня принимали как равного. Спросили, не князь ли я? Я им ответил, что уорк. И им этого оказалось достаточно. А что, если они попросту не знали, что уорк это вовсе не дворянин, а свободный воин-рыцарь? И когда узнают, укажут мне на дверь?
Ага! удовлетворенно воскликнул Фонтон. До тебя кое-что стало доходить! Возвращаемся к ордену. Станислав 4-й степени
это и потомственное дворянство, и небольшая пенсия, и мощное подспорье для получения очередного звания!
Звания? поразился я. Как-то у меня не выстраивалась в голове цепочка «Коста звание».
А что тебя удивляет? Да, пора о службе подумать! Ты теперь русский подданный и слуга царю. Нужно решить, где применить на пользу отечества твои таланты. Я тебе бумагу дал подписать про то, что ты не масон. Она обязательна при поступлении на службу, а не для присяги. Могу порвать, если хочешь.
Ай да Фонтон, ай да сукин сын! Опять подловил. Вечно у него так: кручу-верчу, запутать хочу!
Да что ж ты чертом на меня глядишь изумился резидент. Тебе же добра желаю! Вот, привезешь ты жену в Тифлис. Чем займешься? По торговой линии пойдешь? Или, как правильный подданный, на службу определишься и положение приобретешь?
Я задумался. В его словах был заключен очевидный резон.
Фонтон, чувствовавший, что я на грани и что требуется еще одно небольшое усилие, чтобы перетянуть меня на свою сторону, чуть ли не зашипел над ухом, словно змий из Эдемского сада.
И так ты быстрее доберешься до своей зазнобы!
?
Сам посуди. Посуху тебе сейчас туда не добраться через горы. Дожди там всё к чертям размоют. Только шею свернешь! А так, считай, под белы ручки тебя на кораблике доставят!
Я же говорю змей! Я вздохнул. Фонтон обрадовался, понимая, что клиент готов! Зашагал по комнате в своей манере.
Хочу так сделать! Новая миссия у тебя непростая, но с прошлой не сравнить. Прокатишься с англичанами. Проследишь, где и кому груз передадут, если наши моряки не перехватят в море. И спокойно двинешься посуху в Тифлис. А я туда с консульской почтой отправлю прошение: так и так, зачислить грека Варвакиса на службу в унтер-офицерском звании и прикрепить к секретному отделению при Канцелярии главноуправляющего на Кавказа и командира Кавказского Отдельного Корпуса. Ты у нас парень шустрый. С орденом да с грамотностью мигом в офицеры выйдешь! На Кавказе быстро в званиях растут. Недаром, местных чиновников титулуют кавказскими асессорами.
Не коллежскими, а кавказскими? заинтересовался я. Про такое не слыхал.
Именно, кавказскими. Так местных чиновников прозвали, которые из-за сложной и опасной обстановки в наместничестве до коллежских асессоров быстро дорастают. Без экзаменов! Чтоб ты знал: коллежский асессор приравнен к майору. А это уже личное дворянство! Впрочем, с орденом у тебя в этом нужда отпадет.
В общем, расписал мне Фонтон перспективы, аж дух захватило! Если прикинуть, деваться мне особо и некуда. Разве что подумать о похищении невесты. Могут ведь братья рогом упереться и не отдать мне Тамару. Даже не глянут на солидный калым, который я собрал, распродав добычу от тушинов. Дворянская спесь!
Вот и выходило по всему, что нужно соглашаться с предложением Феликса Петровича. И идти кланяться в ножки англичанам, если у Спенсера ничего не выйдет. Этот Белл Сразу видно, что редкий говнюк! Кто же знал, что с него нужно было пылинки сдувать
Оказалось, что не нужно. Англичане, к совершеннейшему моему ошеломлению, дружно принялись меня упрашивать сопроводить мистера Джеймса к берегам Черкесии. Этот мараз даже выдавил из себя нечто вроде извинения:
Понимаете, уважаемый Зелим-бей, я страдаю глухотой. Многие вещи понимаю неправильно. А мой голос Увы, я знаю, что он может отталкивать. Но что поделать? Я не контролирую его звучание.
Ой, сейчас пущу слезу от сочувствия! И платочком глазки свои ясные утру!
Может, он и глуховат, но прекрасно сознавал, что и кому говорит. Он, к примеру, нанял все ж таки себе слугу-грека по имени Георгий Лука родом из кипрской Кирении. Подобрал типа себе подстать. Слащавого молодчика, сующего свой нос во все дыры, наушника и проныру. Столкнулся с ним при посадке на шхуну и сразу понял: с таким соплеменником следует держать ухо востро!
Еще больше меня насторожило наше прощание с Эдмондом.
Мы стояли друг напротив друга. В объятия не бросились. И он, и я в эту минуту, полагаю, заново переживали всё то, что нам пришлось испытать вместе. И решали, что же по итогу друг для друга значим? Меня, прежде всего, волновало не то, каким я останусь в его памяти. Вспоминать будет наверняка. А уж с теплотой или нет, сейчас не имело значения. Кто он, Эдмонд Спенсер, для меня? Вот главный вопрос. Думаю, что и он сейчас в первую очередь задавал себе подобный вопрос: кто я, Коста Варвакис, для него?
Смотрели, молчали, разбирались.
Я называл его кунаком. А уже в следующую минуту мог заклеймить про себя «падлой» или послать по матери. Я не раз и не два спасал его от смерти. И он отвечал мне тем же. Счёт мы давно не вели. Просто спасали.