И Фанас повёл свой рассказ о том, как тёмные силы в России добились отречения царяимператора, человека ничтожного, несведущего, понаделавшего много глупостей, и «призвали всех граждан державы российской подчиниться Временному правительству». О том, как в русской армии вместо одной появились три разнородные, взаимно исключающие друг друга власти: командир, комитет, комиссар.
Три власти призрачные, говорил путешественник во времени, будто читая вслух заученное наизусть, а над ними тяготела, на них духовно давила своей безумной, мрачной тяжестью власть толпы. Новые правители заискивали перед солдатскими массами они отменили смертную казнь далее за шпионаж и измену, упразднили военнополевые суды, дали комитетчикам право смещать офицеров и выбирать на их место угодных. Иными словами, основа основ всякой армии, главнейший её устой дисциплина была не то что подорвана искоренена. И это в военное время!
Знаю! процедил Кирилл. На своей шкуре испытал.
Но вам вряд ли известно, что испытывал германский генеральный штаб! Это методичные немцы вели политику братания на русском фронте они разработали инструкции для своего комсостава, слали в русские окопы надёжных людей, знавших язык Пушкина, и разлагали, разлагали солдат, твердили и твердили, что война выгодна одним генералам, а посему бей офицерьё! А в тылу подрывную работу вели министрыпредатели и большевики последние ставили целью своей превратить «империалистическую» войну в гражданскую.
«Отправлением в Россию Ленина, писал генерал Людендорф, начальник германского генштаба, наше правительство возложило на себя огромную ответственность. С военной точки зрения его проезд через Германию имел своё оправдание: Россия должна была пасть!».
Сволочь пробормотал Кирилл. Сволочи.
Фанас кивнул и продолжил:
Армия обезумевших тёмных людей, не ограждаемых властью от систематического разложения и развращения, бежала. На полях, которые нельзя было даже назвать полями сражения, царил сплошной ужас, позор и срам, коих русская армия ещё не знала с самого начала своего существования
Гость запыхался и смолк, тяжело
дыша и утирая капли со лба.
Сейчас я пробормотал он, дрожащими пальцами перебирая кнопочки на поясепульте. Гдето в недрах MB загорелся яркий синий ромбик и на стене гостиной развернулась яркая картина. Авинов узнал шпиль Петропавловки, громоздкие купола Исаакия, Александрийский столп. Но картина не была застывшим отпечатком всюду колыхались алые транспаранты, суетились людимураши, продвигались автомобиликоробочки.
Это как «волшебный фонарь»? с восторгом спросил Кирилл.
Мм Ну да. В какойто степени. Это стереопроекция.
В самом деле, «картинка» обрела и цвет, и звук, и объём. Авинов наклонился влево и рассмотрел окна здания, хотя ранее видел одну лишь мокрую крышу. Неожиданно картинка сменилась. Наплыла, выводя вперёд Генерального штаба генерала от инфантерии Корнилова.
Небольшого ростика, худощавый, с полуседыми волосами ёжиком, с кривыми ногами, Лавр Георгиевич больше смахивал на азиата. В лице его, желтоватом и скуластом, в глазах с киргизской раскосинкой, в усах и жидкой бородёнке всё дышало Азией. Но вот расположенности к восточной неге и лени, к дремотной покорности судьбе и следа не было сухую и хмурую фигуру Корнилова просто распирали огромная энергия и сила воли, беспощадная ко всем, а к себе вдвойне. И этот внутренний заряд прорывался наружу с каждым движением маленьких рук, тонких, нервных и длинных пальцев.
Генерал сумрачно огляделся и заговорил нервным, лязгающим голосом, неожиданно низким для щуплой фигуры:
Русские люди, великая Родина наша умирает! Близок час кончины! Вынужденный выступить открыто, я, генерал Корнилов, заявляю, что Временное правительство под давлением большевистского большинства Советов действует в полном согласии с планами германского штаба и одновременно с предстоящей высадкой вражеских сил на Рижском побережье убивает армию и потрясает страну внутри.
Тяжёлое сознание неминуемой гибели страны повелевает мне в эти грозные минуты призвать всех русских людей к спасению умирающей Родины. Все, у кого бьётся в груди русское сердце, все, кто верит в Бога, в храмы, молите Господа Бога о явлении величайшего чуда, чуда спасения родимой земли!..
Авинов застыл, вслушиваясь в генеральский голос. Фанас уныло покивал, словно соглашаясь со сказанным.
Все надежды были на одного генерала Корнилова, заговорил он. Когда Лавра Георгиевича назначили Верховным главнокомандующим, он предложил расчистить Петроград от большевиков, объявить город на военном положении и ввести войска. Министрпредседатель Временного правительства Керенский согласился с планом «расчистки» столицы, но это же тряпка, болтун, человек бездарный и бессовестный! Он сначала дал Лавру Георгиевичу картбланш, а потом перепугался, решив, что тот отнимет у него власть, и отчислил Корнилова от должности Верховного главнокомандующего, объявил генерала мятежником!
Генерального штаба генераладъютант Алексеев ради спасения жизни корниловцев решился принять на свою седую голову бесчестье стал наштаверха у Керенского и первого сентября арестовал Корнилова. После допросов Лавра Георгиевича отконвоировали в Старый Быхов, где и заключили в тюрьму вместе с Деникиным, Эрдели, Марковым посадили человек тридцать истинных патриотов. А генерал Алексеев, и недели не пробыв в должности начштаба, подал в отставку Ах, да вы всё это знаете лучше меня, Кирилл!