Кириллу повезло он ехал на мягком плюшевом диване, деля купе с командиром роты и двумя юнкерами смуглым, носатым армянином и бледнолицым курносым северяниномпомором. Оба были ненамного старше его самого, но питали к поручику почтение всё ж таки боевой офицер, корниловец!
Амосов, представился курносый, Михаил.
Арарат ГенчОглуев, отрекомендовался носатый и добавил, белозубо улыбаясь: Я местный, нахичеванский!
На единую форму у марковцев денег не было, так что все они носили то, что имели, серые шинели. Единственной связующей деталью для всех служили чёрные погоны, в цвет знамени полка. Оно находилось в соседнем купе белый Андреевский крест на чёрном полотнище и ехало в объятиях знаменосца, подъесаула Трехжонного.
Вооружены все были тоже чем попало у кого родимые винтовкитрёхлинейки, у кого «манлихеры» или «мандрагоны». Больше всего было японских «арисак», а Кириллу досталось ручное ружьёпулемёт Фёдорова с рожком на двадцать пять патронов.
Покачиваясь на мягких подушках, Авинов вспоминал недавнюю поездку из Киева в Харьков. Тогда он тоже ехал в «пульмане», но было ему худо погано и тревожно. Да что там тревожно! Страшно было. А теперь всё както иначе он едет со своими. В вагоне холодно и тихо. Неразличимый говор доносился
слабо. Иной раз звякали штыки сцепившихся винтовок. Мерно постукивали колёса. Амосов, откинувшийся к спинке слева, обтирал затвор полой шинели, клацал им негромко. ГенчОглуев, сидевший напротив, склонился, держа «арисаку» меж колен, дремал. А сам Авинов смотрел за окно в ночь, глазами провожая набегавшие и удалявшиеся фонари. Проехали Персиановку
Степаныч! разнёсся резкий голос генерала, и задремавший Арарат резко выпрямился, перехватил винтовку покрепче.
Названный полковник Тимановский, не вылезавший из серой шинели и не вынимавший трубку изо рта, привстал и откликнулся:
Здесь!
Вечером он сбрил свою бороду и здорово «помолодел». Генерал прошёлся по проходу, шатаясь, похлопывая плетью по голенищу и насвистывая чтото легкомысленное. Отвлекшись на поручика Ларина и корнета Пржевальского, обрезавших полы длиннющих кавалерийских шинелей на четверть выше колен, Сергей Леонидович одобрительно покивал.
Это верное решение, сказал он, хоть мешать не будут и тут же нахмурился: А что у вас с сапогами?
Ларин, как раз снимавший шпоры, смутился видом рваных кирзачей.
Виноват, ваше превосходительство! Каши просят!
В первом же бою, строго приказал Марков, добыть цельные сапоги.
Есть!
Степаныч! приблизился к Тимановскому генерал. Твои пойдут первыми.
Есть!
Поезд с медленным визгом остановился. Вокзал на станции Нахичевань расплывался в предрассветных сумерках, подсвечивая сквозь пыльные окошки. Пыхтя паром, подкатился «блиндированный» состав.
Выставить посты! послышались отрывистые команды. Орудия скатывай!
Недавно сонная станция наполнилась сдержанным гомоном. Свистнул бронепаровоз и ему тут же ответил другой, подходивший к Нахичевани со стороны Ростова, толкающий перед собой пулемётную площадку. На ней стояли два красноармейца. Разглядев, что станция занята «белыми», один из «красных» завопил:
Золотопогонная сволочь уже здесь! Бей их и айда к нашим!
Кирилл, не думая, выхватил «маузер». Промах. Грянула злая очередь из «максима» с бронеплощадки «Орла» и орущий захлебнулся собственной кровью. Второго снял ГенчОглуев. Двое машинистов выпрыгнули из паровозной будки, заранее поднимая руки, и резво поскакали по путям, так и не опуская конечностей, запачканных углём. Стрелять по ним не стали.
Осмотреть вокзал! скомандовал Тимановский.
Кирилл тут же сунул «маузер» в деревянную кобуру, сдёрнул с плеча винтовку.
Михайло! Арарат! За мной!
Авинов толкнул высокие двери вокзала и переступил порог. Внутри было светло. В углу, на тюках и мешках, сидели мордатые тётки и завтракали цокали варёные яйца. Не было заметно, что мешочницы испугались, к выстрелам на вокзалах привыкли. Дезертиры, бывало, и на крышах поездов ехали, и начальников станций убивали, и вагоны ломали Не дай бог, состав не подадут! Матерная брань тут же превращалась в звериный рёв: «Ему вставить штык в пузо мигом сыщет вагоны!» «Для буржуев есть поезда, а для нашего брата подожди?!» «Айда к начальнику!» «Айда!» И рвут начальника на части
У кассы, собрав хмурых рабочих кругом, надрывался пьяный мужичок:
Афицера, юнкаря это самые буржуи, с кем они воюют? С нашим же братом бедным человеком! Но придёт время с ними тоже расправятся, их тоже вешать будут!
Завидев Авинова, мужичок изрядно перетрусил видать, не рассчитывал на победу «белых». Кирилл уткнул дуло винтовки в податливый живот крикуна и ласково сказал: