Вот сейчас из Воронежа заявки пошли. "Задняя бабка токарного станка". И где такую взять? У нас почти все станки разные, надо делать заново, нужны точные размеры. И как они ее сломать умудрились? Запросил Воронеж.
Ответили - "пропала, куда-то подевалась". Как так? Начали разбираться. Хорошо, консул и комендант друг другу не подчиняются. Еще могу радисту дать прямой приказ, у нас есть специальный шифр для "радистов при исполнении". А то иногда не понятно, чьи слова он передает.
Пришлось даже вызвать к "микрофону" главного мастера воронежского механического цеха. Тот сначала стеснялся, отвечал односложно. Я дал приказ радисту, чтобы в помещении радиостанции остались только радист и мастер. И пошел длинный и эмоциональный рассказ мастера.
Кошмар. Почти все станки не работают. Кое-что сломали, но в основном пропадают мелкие детали станков, вот начали пропадать и крупные. Работает единственный локомобиль, от которого сейчас запитан передатчик. На двух других прохудились котлы, надо варить. Мы специально в городах держим по два локомобиля, ведь каждый еще и сварочный агрегат. Чтобы можно было заварить одним, неисправность на другом, как сейчас. А тут три, и работает только один. "Сварочные электроды пропали", нет ни одного. Пробовали варить проволокой, получается плохо, давление не держит.
Мастер говорит, что заявку на электроды давно давали. Я пролистал папку - есть заявка. Но уже после того, как ушел последний пароход. Так что эти заявки даже толком не обрабатывали.
Ну тут понятно. Понятно, что такая железка, даже по весу, стоит столько, что крестьянская семья в Московском княжестве может жить на эти деньги несколько месяцев, а то и год. Понять их можно. Но! Но я же для них и стараюсь! Чтобы они же жили хоть немного лучше! Чтобы их дети не помирали по весне от голода!
В бессильной обиде я постучался головой о столешницу. Радист посмотрел на меня удивленно. Я сделал строгое лицо и стал внимательно рассматривать какую-то бумажку.
И ведь прямо сейчас ничего не сделаешь. Дон скован льдом, и до ледохода более двух месяцев. Вертолёт мне! Ладно, согласен на самолет.
Посидел еще, успокоился. Вызвал безопасника, объяснил задачу. Наладить в Воронеже, в цеху, режим безопасности. Не так, как на секретном объекте, но чтобы железки не пропадали. И знать когда кто был. Объяснить им по радио. Да, долго. Но надо. Федору и коменданту вкатить черных баллов, за халатность.
А сам пойду, пройдусь по острову. Не могу сейчас с Воронежем разговаривать. Что-то неправильно. Не пойму. Надо думать.
На производстве сейчас заняты все сварщики, и даже не хватает - давно такого не было. Это строят плавучий завод и еще не закончили новый сторожевик - "Орф". Даже пришлось вмешиваться, направить сварщиков варить трубопроводы на сторожевике. Работа муторная, и требует высокой квалификации, не меньше третьего разряда. Другие рабочие жаловались, график нарушается, потому как отделку, покраску и монтаж многих систем можно вести только после завершения сварочных работ.
А на строительстве плавзавода хватает работы всяким сварщикам, проваривать негерметичный швы уже прихваченных конструкций может и перворазрядник. Но все рабочие и мастера хотят принять участие в постройке, а уж проект обсуждает вся Лампедуза.
Когда я решил увеличить водоизмещение плавзавода до двух с половиной тысяч тонн, вылезла проблема увеличения нагрузки на набор судна. Из-за большой ширины, даже обычный поперечный набор не проходил по расчетам. К тому же вопрос - где будут располагаться эти тысячи тонн? И тут до меня дошло - нужно двойное дно! И все стало сходиться. Днищевые шпангоуты превратились в развитые флоры - решетчатые фермы, жесткость и прочность выросли, а металлоемкость даже уменьшилась. Второе дно получается ровным, а ведь это пол, на котором будет располагаться оборудование, работать люди.
По нормативу расстояние между днищем и вторым дном должно быть не менее восьмисот миллиметров, чтобы твиндек был проходным для обслуживания. Я назначил девятьсот, и нормально встали кильсоны, и центральный и боковые. Они сплошные, и днищевой твиндек поделился на продольные отсеки. Но этого недостаточно - часть флор сделали сплошными, между днищами у нас будут танки для воды, пресной и балластной. И это очень повышает живучесть корабля. Чаще всего пробивается днище на мелководье или о скалы, а там у нас множество герметичных отсеков. Поперёк разделили на одиннадцать пар отсеков. Парные отсеки между центральным и боковыми кильсонами - танки для воды. Еще есть отсеки между боковыми кильсонами и скулой, перегибом между днищем и бортом. Там меньше метра, но это по периметру всего корабля, самое уязвимое место. Эти отсеки держим сухими, также как и парные отсеки в форпике и ахтерпике - система живучести корабля.
Но даже девять пар отсеков для воды - это много, там по двадцать-двадцать пять тонн в каждом. Пара отсеков в носу и пара в корме под балласт, для выравнивания дифферента. Парочка в центре под пресную воду. В других можно хранить что нибудь тяжелое и компактное. Прокат туда не засунешь, тесно и люки небольшие. А вот чугунные слитки можно, и если их на время затопит - не страшно. Или свинцовые слитки.