Я послушно пошёл «сюда», и оказались в зальчике. Именно зальчике, а не зале. Небольшом, уютно-казенном помещении, которое неожиданно напомнило мне буфеты на вокзалах тех самых провинциальных городков Узловой, Графской, Ртищево. Тех, где вечно пахнет чебуреками и ожиданием опоздавшего поезда. Та же практичность, та же легкая унылость. У стены буфетная стойка, пустоватая сейчас, с рядами невзрачных стаканов за стеклом. Посреди зала высокие столы с темно-коричневыми, под мрамор, столешницами. Столы эти были рассчитаны явно на то, чтобы перекусить стоя, наскоро, опершись локтем. Сесть за них было немыслимо ни стульев, ни табуретов рядом не наблюдалось. Аскетичная функциональность.
Впрочем, у дальней стены, под казенным портретом Ленина, стояли другие столы. Числом два. Обыкновенные, низкие, деревянные, с придвинутыми к ним такими
же простыми скамьями. На скамье вольготно, могли уместиться двое, чуть потеснясь трое. Студенческой братии так и все четверо. Но сидели там отнюдь не студенты.
На одной стороне стола, вполоборота друг к другу, восседали Стельбов и Суслов. Напротив, одиноко, но с видимым комфортом, разместился Косыгин. Они сидели непринужденно, как старые знакомые после рабочего дня, и о чем-то неспешно толковали. Совершенно демократичная, почти патриархальная картина. Не знать подумаешь, что это крепкие, видавшие виды хозяйственники районного или, максимум, областного масштаба задержались в командировке и коротают время в ожидании поезда. Суслов и Косыгин, конечно, в возрасте что есть, то есть, седина, морщины, особая неторопливость движений. Но разве мало таких на директорских постах по всей необъятной стране? Золотой фонд опытных кадров, съевших зубы в бесконечных боях за выполнение и перевыполнение планов, за освоение фондов, за отчет перед вышестоящими инстанциями. Лица усталые, но спокойные, в глазах привычная глубина и некоторая отрешенность от сиюминутной суеты.
Нам же отвели местечко в углу, у стены. На столике уже ждали, аккуратно разложенные, три тарелочки простой белой посуды. На каждой по маленькому, аккуратному бутербродику: ломтик белого батона, слой желтоватого сливочного масла, и поверх две аккуратные, жирно поблескивающие шпротинки. Рядом с каждой тарелочкой маленький граненый стаканчик, наполненный на четверть золотисто-янтарной жидкостью. Виски. Ей-ей, всё один в один, как в том роковом самолёте! Тот же скромный «взлетный паёк для поднятия духа».
И, окинув взглядом зал, я с изумлением обнаружил, что на всех столиках стоят точно такие же тарелочки со шпротными бутербродами и стаканчики с виски! И, что самое поразительное, даже на столе, за которым сидела Большая Тройка, уже красовались три идентичных комплекта! Видимо, пока я пропадал в песках Ливии, в высших кругах вошла новая, необъяснимая мода на аэрофлотовские закуски. Или наоборот, «Аэрофлот» продвигал в массы кремлёвскую моду.
В зальчике все говорили вполголоса, даже в четверть голоса, как в читальном зале библиотеки. Все, кроме Большой Тройки. Их разговор был слышен, как литавры среди балалаек.
А вот мы сейчас и узнаем мнение специалиста, произнес Андрей Николаевич Стельбов, его голос, спокойный и чуть насмешливый, легко перекрыл затихающий гул. Он не повышал тона, но все вокруг мгновенно притихли ещё больше, будто втянув головы в плечи. Раз уж он у нас тут совершенно случайно оказался.
Я понял, что речь обо мне. Взял со своего столика тот самый стаканчик виски. Поднес к носу. Понюхал, с профессиональным видом, который, надеюсь, выглядел убедительно. Да, виски. И не тот дешевый, что подавали на борту. Аромат сложнее, глубже, с оттенками дуба, дыма и чего-то ещё, неуловимого. Похоже, настоящий. Односолодовый? Ирландский? В тонкостях я не силен, не такой уж знаток благородных напитков. Но что это никакого сравнения с аэрофлотовским вариантом это было кристально ясно. Жизненный опыт, редкие, но памятные случаи, когда приходилось не только нюхать, но и пить нечто подобное, подсказывали: передо мной качественный продукт. Дорогой. Не для всех.
В этот момент меня осторожно, но настойчиво тронули за плечо. Я вздрогнул, едва не расплескав жидкость.
Обернулся. Передо мной снова стоял дежурный, лицо его было непроницаемо, как маска.
Вас просят к столику, сказал он тихо, кивком указывая в сторону Стельбова и компании.
Кто? спросил я просто, В простоте сила!
Товарищ Стельбов, ответил дежурный, чуть помедлив, будто удивляясь необходимости пояснять очевидное.
Глядя дежурному прямо в глаза, ответил:
Я не один.
Ответил, и немедленно выпил. и пить там на один выстрел. Виски пробежало по горлу, и разлилось теплом внутри, гулять, так гулять.
Дежурный на мгновение остолбенел. Его глаза расширились от неподдельного изумления. Такого поворота он явно не ожидал. Он молча отступил на шаг, затем, словно вспомнив инструкцию, развернулся и пошёл к большому столу. Проконсультироваться. Вернулся через несколько томительных секунд.
Просят всех, сообщил он уже без тени удивления, просто констатируя факт.
И мы пошли. Кубасов, Берти и я. Трое участников странного ритуала. Почему бы и нет? Все красавцы на подбор, все герои. Кубасов так и вовсе дважды Герой. Мы этого достойны.