Курьера с письмом харьковскому коменданту Евгений направил, едва миновали Белгород. Да и ранее писал ему: мол, встречайте, будем у вас зимовать. Насколько он знал, в этой должности сейчас находился один из героев Полтавской баталии генерал-майор Савва Айгустов. Белгородский пехотный полк, героически защищавший редуты и понесший потери, был отправлен в Харьков на доукомплектование и зимние квартиры. Лично пересекаться с Саввой Васильевичем пришлось только перед самой битвой, да и то мимоходом: все готовились к сражению, было не до знакомств. После битвы встретились только за пиршественным столом у государя и снова едва перебросились парой слов. Теперь предстояло свести более тесное знакомство: капитан лейб-гвардии егерской роты Преображенского полка Черкасов намеревался провести в городе по меньшей мере три-четыре месяца. А по весне, как только просохнут дороги, начать марш-бросок в восточном направлении.
Шведы умели совершать скорые марши, их к этому приучали все короли,
начиная с Густава Адольфа. Сейчас, будучи в статусе пленных, они несли на себе только часть амуниции и провианта оружия их, естественно, лишили. Потому и шагали скандинавы бодро, от Москвы до Белгорода добрались всего за восемь недель. Глядя на них, постепенно научились очень быстро маршировать и русские солдаты.
Евгения, кстати, удивляло, что за всё время перехода не сбежал ни один швед. Свои солдатики бегали, аж трое. Двоих поймали тут же, буквально на выходе, третьего привели через день, связанного. Попался солдатам местного гарнизона, патрулировавшим местность. И если первых двух Евгений не без помощи какой-то матери сумел вразумить, выписал им кучу нарядов вне очереди, определил в штрафной взвод и замял дело, то третьего дурака пришлось прилюдно казнить. Строго по нынешнему закону. К слову, никаких недопониманий со стороны шведов он не заметил: у них был точно такой же закон, каравший смертью за дезертирство.
Когда у тебя под отчётом пять тысяч солдат и своей армии, и пленных поневоле будешь искать более «сытый» путь, иначе есть риск довести в Тобольск в лучшем случае половину. А если учесть, что во главе шведского корпуса поставили фельдмаршала Рёншельта, то тем более не стоит усугублять ситуацию. В общении с русскими Карл Густав был пренеприятнейшим типом упёртым и фанатичным. Впрочем, с капитаном Черкасовым он как раз держался вполне уважительно, и не только потому, что этот человек принял шпагу у сдавшегося в плен короля Карла. Евгений готов был поспорить, что фельдмаршал углядел в нём нечто хорошо знакомое. Почти родное.
Мне приятно беседовать с вами, капитан, признался Рёншельт, когда «главный егерь Всея Руси» во время очередного перехода задал ему прямой вопрос на эту тему. Вы образованный человек с отлично подвешенным языком. Не заносчивы с подчинёнными и не подобострастны с вышестоящими персонами; словом, знаете себе цену. Но более всего мне нравится ваше отношение к жизни Что я имею в виду? Иной раз ловлю себя на мысли, что вы единственный взрослый среди этой толпы великовозрастных детей.
При этом фельдмаршал кивнул куда-то назад где как раз маршировали русские солдаты. Сами господа офицеры были верхом и, пустив лошадей шагом, имели возможность поговорить «за жизнь». Всё равно скучно, а так хоть как-то скрасят время Снег, пусть и неглубокий, уже выпал, глазу не за что зацепиться всё либо белое, либо чёрное, покрытие белым. Было довольно-таки холодно и ветрено, фельдмаршал мёрз: его мундир, пусть и добротного дорогого сукна, не был рассчитан на русскую зиму с такими ветрами, как сейчас. А Евгений уже обрядился в зимнюю общеполковую форму поверх мундира овчиный тулуп, на голове вместо треуголки меховая шапка польского фасона с капитанским значком, а на ногах высокие сапоги поверх толстых вязаных чулок обычных для того времени. Он уже предлагал Рёншельту аналогичную одежду по сезончику, но тот отказался.
Я бы не был так категоричен в отношении наших солдат, разговор шёл на северогерманском варианте немецкого языка, который Евгений за эти годы успел хорошо изучить. Им не хватает знаний, только тем они от нас с вами и отличаются.
Есть люди, которым знания вредны, Рёншельт сделал неопределённый жест. Ибо они попросту не сумеют ими воспользоваться во благо. Увы, таковых много и среди шведов Да, всё хотел спросить, господин капитан: говорят, вы происходите из казаков? Они пользуются славой отменных всадников, но вы не проявляете особых умений в верховой езде. Не могли бы вы удовлетворить моё любопытство, рассказав о причинах сего загадочного явления?
В этом нет никакой загадки: я не кавалерист, а пехотинец, ответил Евгений, уже зная, к чему клонит дотошный швед. Это был далеко не первый намёк на его инаковость.
Пожалуй, даже солдаты пехотных полков более ловки в обращении с лошадьми, с едкой ноткой отметил пленный фельдмаршал. Знаете, за всю жизнь я всего лишь один раз видел людей, которые были бы великолепными солдатами, обладали невиданной быстротой реакции и принятия решений в бою, и в то же время проявляли редкостное неумение в самых простых вещах. К примеру, в верховой езде.