Ну, как? Кравцов сонно помигал на вошедшего.
Очень глубокое море, печально сказал Али-Овсад. Еще полчаса надо ждать. Или час, добавил он, подумав.
В дверь просунулась голова вахтенного радиста.
Кравцов здесь? Вызывает Москва. Быстро!
Кравцов выскочил на веранду.
Плот был ярко освещен прожекторами, лязгали трубы у автокрана, слышался разноязычный говор. Кравцов помчался в радиорубку.
Алло!
Сквозь шорохи и потрескивания далекий, родной, взволнованный голос:
Саша, здравствуй! Ты слышишь, Саша?
Маринка? Привет! Да, да, слышу! Как ты дозвони
Саш, что у вас там случилось? О тебе пишут в газетах, я очень, очень тревожусь
У нас все в порядке, не тревожься, родная!.. Черт, что за музыка мешает Маринка, как ты поживаешь, как Вовка, как мама? Маринка, слышишь?
Да, да, мешает музыка У нас все хорошо! Саша, ты здоров? Правду говори
Абсолютно! Как Вовка там?
Вовка уже ходит, бегает даже. Ой, он до смешного похож на тебя!
Уже бегает? Кравцов счастливо засмеялся. Аи да Вовка. Ты его поцелуй за меня, ладно?
Ладно! Тут пришли твои журналы на испанском, переслать тебе?
Пока не надо! Много очень работы, пока не посылай.
Саша, а что все-таки случилось? Почему трубы выползают?
А шут их знает!
Что? Кто знает?
Никто пока не знает. Как у тебя в школе?
Ой, ты знаешь, очень трудные десятые классы. А вообще хорошо! Сашенька, меня тут торопят
Монотонный голос на английском языке произнес:
Плот МГГ. Плот МГГ. Вызывает Лондон.
Марина! Марина! закричал Кравцов. Марина!
Радист тронул его за плечо. Кравцов положил трубку на стол и вышел.
Белый свет прожекторов. Гудящее, осыпающее искры пламя горелок. Палуба, заваленная обрезками труб. И вокруг черный океан воды и неба. Душная, влажная ночь вокруг
Кравцов, прыгая с трубы на трубу, пошел к вышке. Работала бригада Джима Паркинсона.
Как дела, Джим?
Неважно. Джим отпрянул в сторону: со звоном упал отрезанный кусок трубы. Он откатил его и посмотрел на Кравцова. Как бы вышку не разнесло. Прислушайтесь, сэр.
Кравцов уже и сам слышал смутный гул и ощущал под ногами вибрацию.
Вода стала горячей, продолжал Паркинсон. Ребята полезли купаться и сразу выскочили. Сорок градусов на поверхности не меньше.
У Кравцова еще звучал в ушах высокий голос Марины. «О тебе пишут в газетах» Интересно, что там понаписали? «Я очень тревожусь» Я и сам тревожусь. Приближается что-то непонятное, грозное
В каюте Уилла горел свет. Кравцов постучал в приоткрытую дверь и услышал ворчливый голос:
Войдите.
Уилл, в расстегнутой белой рубашке и шортах, сидел за столом над своими графиками. Он указал на кресло, придвинул к Кравцову сигареты.
Как телекамера? спросил он.
Скоро. Уилл, я разговаривал с Москвой.
Жена?
Жена. Оказывается, о нас пишут в газетах.
Шотландец презрительно хмыкнул.
А у вас, Уилл, есть семья? Вы никогда не говорили.
У меня есть сын, ответил Уилл после долгой паузы.
Кравцов взял со стола фигурку, вылепленную
из зеленого пластилина. Это был олень с большими ветвистыми рогами.
Я был с вами немного невежлив, сказав Кравцов, вертя оленя в руках. Помните, я накричал на вас
Уилл сделал рукой короткий жест.
Хотите, расскажу вам short story? Он повернул к Кравцову утомленное лицо, провел ладонью по седоватому ежику волос. В Ирландии, в горах, есть ущелье, оно называется Педди Блек. В этом ущелье самое вежливое эхо в мире. Если там крикнуть: «Как поживаете, Педди Блек?», то эхо немедленно отзовется: «Очень хорошо, благодарю вас, сэр».
К чему вы это?
Просто так. Вспомнилось. Уилл повернул голову к открытой двери. В чем дело? Почему все стихло у вышки?
11
Почему не режете, Джим? осведомился Уилл.
Посмотрите сами.
Обсадная колонна была неподвижна.
Вот так штука! изумился Кравцов. Неужели кончился самоподъем?
Тут труба дрогнула и вдруг подскочила вверх и сразу упала до прежнего положения, даже ниже. Плот основательно тряхнуло: автоматический привод гребных винтов не успел среагировать.
Опять дернулась обсадная колонна вверх, вниз, и еще рывок, и еще, без определенного ритма. Палуба заходила под ногами, по ней с грохотом перекатывались обрезки труб.
Берегите ноги! крикнул Кравцов. Крепите все, что можно!
Из жилых помещений выбегали монтажники отдыхавших бригад. Уилл и Кравцов бросились в каюту телеприемника. Там Брамулья сидел, чуть ли не уперев нос в экран, а рядом стояли Штамм и Али-Овсад.
Обсадная труба скачет! выпалил Кравцов, переводя дух.
Я предупреждал, ответил Штамм. Смотрите, что делается с грунтом.
На экране телеприемника передвигалось и сыпалось что-то серое. Изображение исчезло, потом возникла мрачноватая картина пустынного и неровного океанского дна и снова все задвигалось на экране. Видимо, телекамера медленно крутилась там, в глубине.
Теперь Кравцов разглядел: над грунтом высилась гора обломков, она шевелилась, росла и опадала, по ее склонам скатывались камни не быстро, как на суше, а плавно, как бы нехотя.
Штамм слегка повернул рукоятку. Экран замутился, а потом вдруг резко проступила в левом верхнем углу труба