Можно прислугу нанять, предложил я. Тогда и ссориться не о чем.
Трудно, Иван Александрович, хорошую прислугу найти. Сама обжигалась. Наняли как-то девку из деревни это еще когда муж был жив. Дров наколоть, воды наносить. Работы немного, поутру только, жалованье положили два рубля в месяц. Вроде девка трудолюбивая, покладистая, а она деньги у нас украла, двадцать рублей. А у подруги моей не здесь, в Устюжне, горничная хахаля приводила, хозяйскую наливку вместе с ним пила, потом водой разбавляла. Крупу воровала, муку с маслом. Вроде, понемногу, но все равно неприятно. Беда с прислугой! Даже если хорошая попадется, то глаз да глаз нужен. Не присмотришь, делать ничего не станет. Кто прислугой командовать станет? Я одно скажу, Лена другое, кого слушаться? Горничная пусть она золотая, но все равно, хозяйский дом для нее чужой. И кухарка, пусть и того толковей, лучше хозяйки ни щи, ни кашу не сварит. Одно дело для себя варить, другое для других.
Хозяйка немного помолчала.
Понимаю, про двух жен ты в шутку сказал, не может этого быть, но представила, как у вас с Леной ребенок родится. У вас счастье, радость, а мне каково?
Мне снова стало жалко Наталью Никифоровну, которую я теперь именую только по имени-отчеству, а она, потянувшись, прижалась ко мне еще плотнее и хмыкнула:
А мне, Иван Александрович, предложение сделали.
Предложение? Кто сделал? удивился я.
Вообще-то, хотел возмущенно взреветь: «Кто посмел?». Моей квартирной хозяйке, да еще и любовнице, делают предложение, а я про это не знаю? Между прочем, меня нужно в первую очередь спросить, соглашусь ли, чтобы Наталья отдала кому-то руку и сердце.
Сватается ко мне Петр Генрихович Литтенбрант, пояснила хозяйка. Хотела тебе попозже сказать, но какая разница?
Ничего себе! Литтенбрант сватается Получается, я сам зазвал в дом гремучую гадину, которая воспользовалась моим доверием. Влезла, понимаете ли, гадюка в сапогах, прямо в душу! Нет, не зря он мне показался похожим на аглицкого джентльмена. Английскую культуру люблю, писателей тамошних, архитектуру, сериалы про Шерлока и инспектора Барноби уважаю, но саму Англию терпеть не могу. От нее России сплошные пакости то наше Поморье захотят присоединить к английской короне, то Петра Великого отравят (версия, хоть не доказана, но мне нравится), да и других бед от англов хватает. И пусть Петр Генрихович не англичанин, а остзейский немец по крови, это ничего не меняет. Влез, мерзавец, в мой дом (ладно, в квартиру, которую снимаю) и украл сердце моей женщины. Или еще нет?
Когда ты с ним увидеться успела? спросил я тоном супруга, узнавшего, что обзавелся рогами.
С тех пор, как ты его в гости приводил, ни разу не виделись, засмеялась хозяйка. Легонько щелкнула меня по носу, потом поцеловала и поинтересовалась: А вы, Иван Александрович, ревнуете, что ли?
Я попытался ответить, но получилось нечто нечленораздельное,
вроде рычания. Кое-как справившись с собой, ответил правду:
Есть немного. Подумав, добавил: Понимаю, что права ревновать тебя у меня нет, но все равно, (чуть не сказал словно серпом по важному месту) будто резануло меня
Вот, Иван Александрович, все мужчины одинаковые, хмыкнула хозяйка. Самим на сторону ходить, вроде, не зазорно, а коли женщина сходит беда. Но я тебе не изменяла, да как бы смогла? Не вру мы с Петром Генриховичем единственный раз виделись.
Один раз виделись, а он уже в жены зовет? удивился я.
Говорит, понравилась очень. Мол мечта я, всей его жизни. Он, как в Нелазское вернулся, письма мне пишет. Сначала писал о природе, об охоте, потом стихи принялся посылать.
Литтенбрант стихи пишет? удивился я.
Наталья Никифоровна откинулась на подушке и с чувством прочла:
Я знаю, кто эти стихи написал, парировала хозяйка. А что здесь плохого? Зачем самому писать, мучиться, если на свете столько прекрасных стихов? Все равно Петр Генрихович лучше Пушкина или Лермонтова не напишет.
Крыть нечем. Не то, что следователь-охотник Литтенбрант, но, пожалуй, никто другой лучше Пушкина не напишет. Можно сто раз сказать, что поэты моего времени сильнее, нежели Александр Сергеевич или Михаил Юрьевич, но это только слова.
Как стихи перестал писать, предложение сделал дескать, он сам вдовец, и я вдова, но оба еще не старые, почему бы не пожениться?
И что ты решила? поинтересовался я, стараясь оставаться спокойным.
Что решила в раздумчивости протянула Наталья Никифоровна, потом сказала: Наверное, приму его предложение. Знаешь Ваня, надоело мне одной жить. Понимаю, счастье с тобой привалило, но надолго ли? И оно незаконное, некрасиво. Ты парень молодой, с Леночкой Бравлиной поженитесь дай бог вам любви и деток. А я что? Опять квартирантов-недорослей брать? Петр Генрихович, мужчина еще не старый, симпатичный. Правда, большого капитала не нажил, все жалованье у него шестьсот рублей, но при своем доме, да в Нелазском, жить можно припеваючи.
Тебе пенсию за мужа перестанут платить, если замуж выйдешь? спросил я, слегка обеспокоившись будущим своей квартирной хозяйки. Она теперь мне не чужой человек. Странно, что жалованье у Литтенбранта меньше моего. Неужели это от чина зависит? А выслуга не учитывается? Или у него выслуга маленькая?