Последняя метель
ПОСЛЕДНЯЯ МЕТЕЛЬПовесть
1
В прошлом году колхоз построил новое здание конторы, и под председательский кабинет отвели большую светлую комнату, решив обставить ее по-городскому, как у большого начальства.
Не поскупились, приобрели современную мебель: столы, стулья, кресла, книжный шкаф и даже телевизор на хорошей подставке. На полулежала теперь дорогая ковровая дорожка, на окнах висели красивые нарядные гардины, на стенах портреты, всевозможные таблицы, диаграммы и большая цветная карта землепользования.
И все же, несмотря на дорогую обстановку, кабинет не производил нужной канцелярской внушительности, было в нем что-то домашнее, приземленное.
Скорее всего такое впечатление создавали разросшийся фикус в широкой низкой кадке и обыкновенная деревенская голанка, облицованная жестью. Хотя в здании было центральное отопление, Горюхин христом-богом упросил строителей поставить ее у стены, рядом со столом, но так, чтобы потом, когда придет новый председатель, ее можно было легко выбросить.
Павел Фомич любил ненастной осенью и в зимнюю стужу, прислонясь к ней, погреть больную спину и не мог отказаться от этой давней-давней привычки. Около нее хорошо думалось, легко отходили неприятности, каких много бывает в председательской жизни.
И теперь он нет-нет да подходил к голанке, касался ее поверхности огрубелыми руками было начало марта, и морозы стояли еще крепкими и, постояв, снова начинал неторопливо ходить.
Иногда останавливался у карты, запрокинув крупную, сильно поседевшую голову, и подолгу пристально рассматривал ее, обводил пальцем одно и то же место, вздыхал, что-то шептал озабоченно и снова начинал ходить из угла в угол.
Горюхин волновался, и для этого были все основания. Ему неожиданно представилась возможность отделить Артемово, которое присоединили к нему лет десять назад, во время последнего массового укрупнения колхозов.
Там с первых дней коллективизации был самостоятельный колхоз вечное бельмо на глазах районного начальства. Теперь там была бригада, самая крупная, но далеко за рекой, не под руками.
Мысль эту подал первый секретарь райкома Аркадий Параконов, и она попала в самый кон давних и тайных желаний Горюхина. Району разрешили организовать откормочный совхоз на базе одного-двух колхозов и подобрали для него Натальино и бывший артемовский колхоз, землепользования которых были смежными.
С неделю назад Параконов родной племянник жены Горюхина пригласил его к себе и сказал, что предложил это не он, а райисполком и специалисты райсельхозуправления.
Вот единственный и, думаю, счастливый для тебя, дядя, случай избавиться от Артемова. На людях, при разговорах по телефону, если он звонил по служебным делам, и вообще при народе, Параконов никогда не называл Горюхина дядей и тоном и видом своим не выказывал родственных связей. Горюхина, однако, он любил с детства и многим был обязан ему в своей жизни.
Как ты на это смотришь? спросил он Горюхина.
Как волк на капкан, когда ему удается вытащить из него целой ногу, засмеялся Горюхин, а вместе с ним и Параконов.
А в Артемове тоже не будут возражать? Тебе надо откровенно поговорить с людьми, без обмана.
А им где бы ни работать, только бы не работать. Испокон веков на базарах торчат. Всю жизнь при большой дороге
Что они, разбойники, что ль? перебил его Параконов.
Не разбойники, конечно, но накостылять могут.
Я смотрю, дядя, они тебе насолили.
Горюхин пожал плечами, улыбнулся.
Да нет, Аркадий. Вообще-то они любят твердую руку и твердое слово. Их не легко взнуздать, но можно. Меня они слушались.
Тогда решай быстрее. Нам надо через неделю представить все материалы в область.
Горюхин без раздумья ухватился за эту мысль. И с отделением Артемова колхоз его оставался не маленьким, но зато компактным, все под руками; в груди его уже билась радостная надежда, что он сумеет быстро двинуть дела вверх, тем более, что в сельском хозяйстве происходили благоприятные изменения.
Вчера на парткоме рассматривали этот вопрос, и все согласились. Правда, на заседании не было Бориса Синотова, его заместителя, который больше месяца находился в Дымове, в сельхозинституте, где он окончил заочно экономический факультет, защитив диплом с отличием.
Приехал он сегодня утром, и Горюхин поджидал его. Завтра должно состояться открытое партсобрание, и нужно было с ним кое-что оговорить.
Горюхин подошел к столу, позвонил, и в кабинет вошла Нюра счетовод, которая часто исполняла и обязанности секретаря.
Нюра, ко мне пока никого. Он помахал ладонью. Только Синотова и Угодникова.
А Угодников тут.
Ну вот и давай его. Придет Синотов пусть сразу проходит.
Нюра, высокая, нескладная, молча кивала головой.
Значит, Угодникова и Синотова. Понятно. Других не пущу, и вышла.
2
Могу?
Давай-давай заходи.
Они поздоровались, и Горюхин, сев за стол, показал Угодникову головой, чтобы садился.
Угодников, лет тридцати пяти, низкорослый, довольно упитанный, круглолицый, с бойкими, хитровато-веселыми глазами, был в куртке на молнии, в белоснежной рубашке, при галстуке. На ногах унты, в руках кожаная папка.