А ты в малом старайся видеть большое, сказал Ларинен, а то, чего доброго, при твоей торопливости и большие дела превратятся в малые
Неожиданный грохот ручных и противотанковых гранат прервал разговор.
В тылу внезапно завязалось сражение. Казалось, что оно бурно приближается к дороге, у которой за кустами лежали наши пулеметчики. По цепи передали приказ приготовиться к бою.
Вскоре из-за ельника, вправо от дороги, вынырнули передовые цепи врага и с ходу пошли в атаку. Но огонь засады был тяжел и точен противник отступил так же поспешно, как и приблизился.
Ларинен, смахнув со лба капельки пота, лег на землю, буркнув:
Не ко времени начали мы с тобой разговор
Снова частые выстрелы раздались на правом фланге.
Нет, не дадут поговорить, сказал Матвеев.
Выстрелы и взрывы гранат участились. Это противник, перестроившись, сделал новый бросок. Было видно, как мелкие группы перебегали дорогу, стремясь закрепиться в нейтральной полосе леса между засадой и тыловым охранением.
Гляди, гляди, куда они метят! указал Ларинен Матвееву и яростно нажал на спусковой крючок пулемета.
Сержант Куколкин лежал метрах в десяти от них. Он стрелял редко и только по видимой цели, по выбору.
Патроны поберечь! крикнул он пулеметчикам. Всех соро́к все равно не перебьете.
Что-то громко кричал Торвинен, но голос его заглушали выстрелы.
Сражение в тылу разгоралось, и тыловому охранению приходилось, видимо, не легко.
Командир роты приказал выдвинуть пулеметы на правый фланг. Это распоряжение тотчас изменило обстановку. Пулеметы теперь в упор били по врагу, вынуждая его отходить. Вражеская атака захлебнулась.
Снова внезапно наступила тишина. Но это была тревожная тишина. Противник где-то у леса навис над ротой.
Славно отбили атаку, тихо проговорил Матвеев, вытирая лицо.
Ларинен и Матвеев лежали у своего пулемета, почти не двигаясь. Усталость сковала их после волнений боя.
Тяжелая дремота охватывала Ларинена, однако спать нельзя: противник снова может броситься в атаку.
Пытаясь побороть сон, Матвеев обратился к Ларинену, продолжая начатый разговор:
Я все о себе да о себе. Ничего даже не спросил о твоей жизни, Ларинен.
У меня все хорошо, нахмурившись, ответил Вейкко.
Ты ведь из Петрозаводска, кажется?
Да.
А семья есть?
Мать. Отца убили в гражданскую.
Ларинен отвечал коротко, скупо, неохотно. Матвеев словно клещами вытягивал из него слова.
Ну, а что у тебя есть? спросил Матвеев.
Большая дружба есть
Дружба с женщиной?
И с ней и с тем человеком, за которого она замуж вышла.
Замуж вышла? И ты уступил ее другому?
Чуть усмехнувшись, Ларинен ответил:
Не такой она человек
А ты давно с ними знаком?
Удае много лет. Дочка Тамары Николаевны уже в пятый класс перешла. Сама она врач
Пригибаясь к кустам, к ним подошел сержант Куколкин:
Командир роты прислал связного требует двух смелых и толковых бойцов для посылки в тыловое охранение. Одного я наметил Матвеева. Посоветуй, кого еще
послать? спросил Куколкин Ларинена.
Пекку Торвинена, ответил Ларинен.
Торвинен, услышав свою фамилию, подошел ближе:
Разрешите мне
Тебе? Ну, ладно. Но помни не оплошай
Матвеев и Торвинен скрылись за кустами. Ларинен сказал сержанту:
Что ж ты у меня помощника отобрал? Ведь одному не справиться?
А я тебе Монастырева дам, пообещал Куколкин.
Монастырев почти вплотную привалился к пулемету, подминая под себя упругие ветки можжевельника. Куколкин прилег возле пулеметчиков, не собираясь, видимо, уходить.
Обстреляется Торвинен хорошим солдатом будет, сказал Монастырев. Главное страх в себе подавить, переступить через него
Да, вздохнул Куколкин, только через горе не переступишь. Знаешь ли ты, что такое настоящее горе?.. Его пережить надо Все у меня было. Семья. Жена. Дети. Дом, который я сам построил в Карелии. А теперь
Где семья-то? осторожно спросил Монастырев.
Жена и двое детей убиты, тихо ответил Куколкин, дом сожжен. Остались у меня только старший сынок Василий и дочка Дуся. Васютка в армии. И Дусенька тоже недавно в армию ушла, санитаркой.
Немного помолчав, Куколкин снова негромко заговорил:
Сначала думал ни на что больше не гожусь, когда жену и детей потерял. А потом увидел не один я такой Надо пережить все, рассчитаться за все надо.
Куколкин замолчал. Молчали и другие. Каждый думал о своем.
Кругом было тихо. Ни один выстрел не нарушал неверного спокойствия этой светлой ночи.
Матвеев и Торвинен, явившись к командиру роты, ожидали его распоряжения. Командир сидел на пне и писал, положив лист бумаги на полевую сумку.
Кончив писать, он испытующе поглядел на прибывших.
Посмотрите-ка сюда, сказал он им, развернув перед собой карту. Вот здесь находится противник Здесь их пулеметы А здесь наше тыловое охранение, окруженное врагом Вы пойдете таким путем И дойдете до нашего тылового охранения Если наткнетесь на неприятельский пикет, уничтожьте его Ясно?
Ясно, ответил Матвеев.
Вот приказ, который вы передадите командиру. Постарайтесь тотчас вернуться. А нет отходите вместе с охранением. Вот и все. Идите!
Матвеев и Торвинен добежали до опушки леса. Впереди была небольшая открытая поляна, а за ней болото. Матвеев вырвал из земли куст можжевельника и, маскируясь, пополз.