Но пока он будет его преодолевать, червяк продвинется вперёд. Крот преодолеет и это новое расстояние, но тем временем червяк опять немножко проползёт вперед. И сколько бы крот не передвигался за червяком, тот всегда будет хотя бы чутьчуть впереди. Расстояние между ними будет сокращаться всё больше и больше, но никогда не исчезнет полностью, потому, что оба движутся.
Это полная ерунда, возразила Маша, тот, кто быстрее всегда догонит того, кто медленнее. Вот давайте попробуем, вы будете червяком, а я кротом, сейчас я отойду на тридцать шагов, а потом вы уползайте от меня, а я буду вас догонять.
Червяком? возмутился Крот. Я червяком? Червь ли я дрожащий, или право имею быть кротом? Я никогда не буду червяком!
Ну ладно, ладно, попыталась успокоить его Маша, давайте наоборот: я буду червяком, а вы кротом. То есть вы уже и так крот конечно. Вот сейчас я быстренько пойду от вас, а вы меня должны догнать. Хотя нет, как же вы меня догоните, если я быстрее хожу. Тогда вы, получается правы крот никогда не догонит червяка. Я, право, совсем уж с вами тут запуталась.
Нет, Маша, сказал снисходительно Крот, просто вы сами убедились, что я был прав. Да к тому же вы сами сейчас сформулировали, что для того, чтобы крот догнал червяка, расстояние, пройденное кротом, должно равняться сумме расстояния, пройденного червяком, и тридцати вершинок. Путь крота = Путь червя + 30 вершинок. Но червяк ведь не останавливается, его путь постоянно увеличивается, значит и путь крота будет постоянно увеличиваться. А раз они постоянно увеличиваются, то достичь равенства невозможно!
«Да, подумала Маша, наверное, это новая, восьмая задача тысячелетия. Но всётаки, даже если и возможно делить расстояние до бесконечности, его всё равно можно пройти за конечное время. И в этом меня никто и никогда не переубедит!»
Глава 12. В которой Маша знакомится с деревянным зодчеством Лопухинки.
Как это, удивилась Маша, она же под землёй живёт, как я туда попаду?
А вы забыли про голубой листик.
Но даже если я съем листик, то стану ростом лишь в половину вашей вершинки, и всё равно никуда не пролезу ни в какую нору.
Ну так можно после первого листика, съесть второй, а потом третий, и тогда вы уже точно пройдёте куда угодно, сообщил Крот.
А что, если действие листика вдруг прекратится под землёй, и я обратно там увеличусь, я же никогда оттуда не выберусь, забеспокоилась Маша.
О, тут вы не волнуйтесь, успокоил её Крот, действие голубых листиков прекращается во сне. Если вы не будете спать, то будете оставаться маленькой сколько угодно. Ну, или пока не съедите синий листик.
Ну да, согласилась Маша, но только что я увижу под землёй, там же тьма кромешная?
Нам темнота не помеха, сказал Крот, а для вас дорожку выложим личинками светлячков, да и парочку самих с собой возьмём, будут как фонарики.
Тогда я согласна, обрадовалась Маша, мне это очень интересно. Но только не сегодня, уже поздно, бабушка будет волноваться, а завтра с утра я ей скажу, что пошла в поле цветы собирать, а сама сюда приду.
На том они и расстались. Маша отправилась домой, а тут как раз у ворот образовался Василий.
Привет, Маша, это снова я, пойдём погуляем, я тебе деревню обещал показать.
Пойдём, согласилась Маша, заглянула в дом, пообещав бабушке вернуться до ужина, и отправилась на прогулку.
Как вы, наверное, помните, деревню Лопухинка образовывали четыре десятка старых домиков, располагавшихся вдоль правого берега реки на возвышении и отстоящих друг от друга на пятьдесят сто метров. (Для тех кто не знает, правый берег реки определить очень просто: если встать лицом по направлению течения, то он будет справа от вас.) Между домами и рекой шла дорога. Несмотря на уже почтенный возраст, домики выглядели ухоженными. Бабушкин дом был самый крайний, в начале деревни, и самый молодой среди них. Но, проходя дом за домом, глаза у Маши раскрывались всё шире и шире. Таких украшений, такой удивительной резьбы на домах раньше она никогда не видела. Вокруг окон, дверей, по окантовке крыш, над окнами везде был причудливый резной орнамент.
Ну что, нравится? довольным голосом спросил Василий.
Да как же такое может не нравится! восхитилась Маша. Да как же такое сохранилось, ведь им уже лет по сто, наверное?
Наверное, согласился Василий. Мне дедушка рассказывал, что раньше деревня была больше раза в три, и жили в ней удивительные мастера резчики по дереву. Его отец тоже был
резчиком. И дом каждого мастера по внешнему убранству должен был ничуть не уступать дому другого резчика. Дедушка и меня потихоньку учит. Но после войны в деревне осталась лишь треть домов, поэтому они и раскиданы так далеко друг от друга, многие жители не вернулись с фронта, оставшиеся подались в город. И то, что сохранилось до наших дней, ты и видишь перед собой.
А узоры на этих резных дощечках, окружающих окна, у всех разные, заметила Маша.
Это не дощечки, это наличники, начал объяснять Василий. В старину часть шлема в виде металлической маски, закрывающей и защищающей лицо от ударов, называлась ли́чник, позднее личи́на. Личиной, а потом и наличником стали называть и металлическую накладку с внешней стороны двери, которая закрывает замок. Задача наличника защищать, предохранять. Наши предки считали, что окна, двери, ворота, через которые нечистая сила может проникнуть в дом, необходимо защищать, и окружали себя охранными знаками и заклинаниями. Поэтому наличники не только закрывали щели в окнах, но и защищали дом от злых сил и болезней. На них вырезали всевозможные знаки, превращавшие их в обереги.