Знаю, княже, кивнул боярин, сын твой не любитель столичных развлечений.
Так вот, продолжал князь, убрав руку с плеча и начав медленно вышагивать вокруг Евпатия, дело вроде обычное, туда всего дня три пути по землям внутренним, если не торопясь, на повозках, ничего страшного. Да и Федор мой, хоть и сам еще молод, но уже боец хоть куда, меч в руках держать может не хуже богатырей. Но после твоих рассказов о татарских отрядах, что шныряют по нашим окрестностям да народ на бунт подбивают, решил я, что княжичу и особливо наследнику рязанского стола не помешает надежная охрана. Воеводу мы только что на дело ратное снарядили, ему не до того будет. А тебе, думаю, в самый раз будет проехаться до Красного и обратно. Отдохнешь опосля похода, да заодно приглядишь за моим сыном и наследником.
Почту за честь, княже, поклонился Евпатий, которому вручалась судьба Федора и Евпраксии, славившейся своей красотой на всю Рязань, и кроме того, наследника рязанского княжеского стола, коему от роду было еще не больше годика.
У Евпатия и самого дома подрастал младенец, которого пока няньки не часто выносили из дома, а тут надо было несколько дней ехать с годовалым дитем по лесам и болотам. Сама дорога до Красного, что лежал в окружении болот, и так была не из приятных. А после напоминания Юрия о татарах и предателях тысяцкому уже стали мерещиться повсюду лихие люди, желавшие лишить жизни Федора и его семью.
Возьми с собой всю сотню, наказал князь, словно услышав его мысли, и смотри в оба. Мало ли что. У нас пока вроде все тихо, но не ровен час, что приключится с тебя голову сниму.
«Вот она, княжеская милость», подумал про себя Евпатий, внутренне усмехнувшись, но промолчал. Это действительно было важное поручение. А Евпатий не привык подводить тех, кто доверял ему свою жизнь. Один раз, если верить рассказам приказчиков и князя Юрия, он уже спас жизнь князю на медвежьей охоте. Когда пришел в этот мир. Хоть и не помнил этого достоверно. Но сам Юрий, похоже, ничего не забыл. И теперь решился доверить ему жизнь не только свою или сына с красавицей женой, но и самого младшего наследника.
Все сделаю, князь, с поклоном ответил Коловрат, доставлю в целости наследника и все семейство. Не беспокойся.
Ну, тогда с богом, проговорил Юрий, перекрестив его, отправляйся, как будешь
готов.
Глава девятая Федор и Евпраксия
Пройдя мимо охраны, рязанский князь вошел в светелку и улыбнулся, едва заметив Евпраксию, державшую на руках младенца. Она сидела на полатях и играла с сыном. Жена княжича была одета в длинное голубое платье, расшитое на груди жемчугом и казавшееся довольно скромным даже по сравнению с одеяниями некоторых боярынь, которых немало повидал Коловрат. Голову украшал небольшой венец, расшитый золотыми нитями и драгоценными камнями. А длинные темные волосы, спускавшиеся из-под венца, были заплетены в косу. Услышав шорох шагов, Евпраксия встала, держа ребенка на руках, и обернулась к вошедшим. Это была стройная девушка с высокой грудью, чуть вытянутым лицом, тонкими черными бровями, яркими голубыми глазами и алыми, как вишня, губами. На вид не больше двадцати лет.
Когда она улыбнулась, прижав к груди притихшего ребенка, Коловрат остановился как вкопанный. «Хороша!» поклонившись, только и смог подумать боярин, до сей поры видавший Евпраксию только издалека, да и то однажды. Жена Федора не любила шумную жизнь и предпочитала мало показываться на людях. Сам княжич был схож с ней по характеру. А когда у них родился первенец, то Евпраксия и вовсе предпочла жить в глуши. Хотя внешностью была из первых красавиц и могла бы украсить княжеский двор своим присутствием на любых праздниках. «Впрочем, подумал Евпатий, поневоле рассматривая стройную высокую фигуру молодой княгини, и поймал себя на мысли, что не в силах оторвать глаз, у нее еще все впереди. Она и так уже вышла за княжеского сына. Лучшей партии и не сыскать».
Здравствуй, лебедушка, сказал Юрий, и, подойдя, обнял девушку по-отечески, поцеловал в лоб, дай-ка мне наследника поиграться на дорожку!