Знаешь, что там?
Украшения, наверное, цепочки или кулон там. Кольца Фотографии?
Угадала.
Фото женщины лет тридцати. В свёртке ТТ.
Их тысячами тонн производили, что ли? Гравировка какая-то: Осипов Н.О. Ох, так вот о какой он усталости говорил. Это же ещё пару минут и
Оля не успела перепугаться, как тут же Николай жадно вцепился в рукоять и передёрнул затвор. Патрон вылетел. Глухо упал на стол, медленно покатился с него, а затем с характерным звоном плюхнулся на пол. Кишка, уже как по привычке, подобрал его в зубы и вернулся к хозяину.
Давно планировал, но никак не решался, той же рукой он направил ствол в потолок и нажал на спуск, за которым ничего не последовало.
Нет, не стал бы он такого делать, не будет такой человек стреляться на глазах у кого-то, никогда не будет. Не того воспитания и совершенно не того времени человек.
Долго пыталась понять, кого вы мне напоминаете.
Да? спросил Николай с интересом, Кого? он отложил пистолет, увлёк внимание фотографией женщины, на оборотной стороне ручкой выписано было имя Женя и потёртая дата.
Мужчина один, на вас очень похож. Мы его с Тоней в Свердловске встретили.
Николай порядком оживился. В тяжёлом взгляде загорелся огонь, какой обычно есть у Тони, но этот раз в десять сильнее: А имя ты его знаешь?
Да, Мишей зовут. Лет тридцать ему.
А выглядит он, выглядит как?!
Высокий, довольно сильный, немного седой, глаза сероватые, может, чуть зелёные. Лицо простое, квадратное. По отчеству Игнатьевич, Оля растерялась.
Так это внук, точно внук мой! Игнат отец его, он с женой, д-дочкой моей, Женей, погибли они. Живой Миша, живой! Как же он там, один совсем? на глазах у старика наворачивались слёзы, он отложил фото и принялся вытирать их.
Здоров, конечно, здоров. Спокойнее, у вас давление поднимется.
Живой, живой Я-то думал, что у меня всех забрали.
Николай поднял Кишку и вынул у него из пасти пулю.
Старый дурак. И тебя друга оставить хотел. Прости меня, прости, шерстяной комок медленно мяукнул ему в ответ и был таков.
Снова тишина гнетущая и пугающая, без малейшего очарования. Уставший и беззлобный взгляд, бессильная тревога.
Рассказать ли потом Мише о дедушке? А если и рассказать, то что? Они скорее всего никогда не увидятся. А понимание, что где-то там далеко твой близкий человек, такой же одинокий, как и ты сам, не может даже весточку прислать. Оно же съест изнутри.
Но стоило посмотреть на Николая, его спокойствие, на то, как он чуть приподнял голову в попытках скрыть слёзы, как все сомнения уходили прочь.
Он помог вам?
Угу. Накормил, одел, умыл. Он добрый, но немного Тоже устал.
Да, он всегда был чуть задумчивее, чем надо. Я таким в его возрасте не страдал. Сейчас вот слишком много думаю, но ты сама понимаешь.
А что это за болезнь?
Не знаю, ещё до войны началось, за год. То приходит, то уходит. Кашель, головные боли, мышцы ломит. Некоторые, кто помоложе, переболевали таким за недельку, а ко мне вот прицепилась. Разными таблетками пичкали раньше, вроде помогало. Ну, не такое переживали! Главное, что Миша жив. Я ж его на руках, маленького из роддома выносил, Игната тогда с работы не отпустили. В садик водил. Я его и из пистолета стрелять учил на стрельбище. Правда мне потом Юлюся втык сделала, надавав одним прекрасным летним вечером половой тряпкой по котелку. Говорит: «Чему это ты Мишку учишь? У него к математике талант, а ты!» Хе-хе-хе Оно того стоило, его сразу к армии потянуло, а он спокойный, умный.
На часах три ночи. За окном лишь медленно спускающиеся к земле крупные хлопья снега. Их освещала лампочка с кухни, окрашивая в жёлтый цвет. Николай потихоньку встал со стула.
Научи Тоню с пистолетом обращаться, обязательно научи. Главное уметь постоять за себя, но, чтобы она никого не убила. Слышишь? Я лично тебе этого не прощу.
Снова? Опять? Вновь обещания? В очередной раз следить, мучаться? Сколько можно? Как же меня это достало А Тоня сможет одна без меня? Нет. Не ныть, главное не ныть. Раз уж взялась за дело, то, видимо, нужно идти до конца.
Она же маленькая совсем Я постараюсь, обещаю.
У вас помимо винтовки что-то есть?
Оля вытащила ржавый кусок метала и положила на стол.
Нет, так не годится. Вот, держи.
Я не могу так, он же наградной, наверное.
К чёрту регалии! Это инструмент, что может стать хорошим другом. Мне он был таковым, служа верой и правдой. Да и если его увидит Миша, то я буду очень вам благодарен, Николай протянул пистолет рукоятью вперёд.
Оля неуверенно приняла подарок.
Пойдём-ка спать, утро вечера мудренее, как говорится, Николай улыбнулся.
Угу.
Тоня сладко спала, чуть отвернувшись к стенке и освободив место на кровати. Оля почти сразу заснула. И снова встречают нелепица и мысль, что нелепица эта гораздо важнее любого сна. И порой эта мысль побеждала сон. А порой она брала верх и уже не ты смотрел сон, а он смотрел на тебя. И это был странный, диковатый и страшный сон. Нелепый сон.