Внесите в него Ивана Сидорова он служит у нас в управе.
Уже внес, Светлана Алексеевна. Сегодня планирую с ним поговорить.
Про княжича он ничего не сказал уткнулся взглядом в тарелку и принялся мрачно есть яичницу. О Волкове она сама завела разговор:
Михаил Константинович тоже похож на берендея.
Похож, согласился пристав. В его случае придется поверить на слово, что он находился в своем имении.
А ведь оттуда легко добраться до Сосновского, Александр Еремеевич.
Он поднял на неё глаза:
В любом случае, я его допросить не могу он княжич. Я же мелкая сошка. Потребуется разрешение из столицы, чтобы его допросить, да и не мне это делать. Кромешники сами решат.
Светлана решилась, внезапно поняв его разочарование и оценив тактичность он не стал настаивать на ненавистной поездке:
Хотите, я все же съезжу в Волчанск и сама все разузнаю?
Хочу, честно признался Громов, но не имею права уговаривать вас.
Я очень люблю золотую осень, так что Переживу ради неё и княжича, и княгиню.
Громов, отодвинув в сторону пустую тарелку ел он жадно и быстро, подался вперед, забывая о баюше на коленях:
Вы видели князя Волкова?
Баюша напомнила о себе яростным мяуканьем Громов тут же послушно выпрямился, еще и почесал её за ухом.
Видела. Он точно не может быть нашим преступником он десять лет прикован к инвалидному креслу.
Значит, одним подозреваемым меньше.
Светлана не удержалась:
Можно вопрос?
Конечно, разрешил Громов, принимаясь за кофе. Его он пил медленно, смакуя каждый глоток.
Все же почему вы решили, что убитая великая княжна? Она не слишком походила на портреты императорской семьи. Она признала то, что заметил даже Синица: Скорее, она похожа на меня.
Громов кивнул:
Это меня очень тревожит, если честно.
Поверьте, я много раз проходила проверку на истинное имя. Я Светлана. Быть великой княжной я не могу княжны с таким именем не существовало. И на императорские портреты я совсем не похожа. Все же Почему Елизавета?
Он задумчиво отставил кружку с кофе. Баюша провокационно муркнула вот кому пора допрос устраивать! и Громов решился:
Дело в жемчужном ожерелье на убитой. Оно точно подтверждает, что это Елизавета.
Светлана не сдержала удивления:
Жемчужное ожерелье? Из-за этого вы решили, что это Елизавета?
Да. Есть еще один убедительный довод за это, но это не мой секрет о нем я вам пока поведать не могу. Смотрел
Впрочем, для баюши так безопаснее. Тут она права.
Я местный баюн. Убитую никогда не видела. Ей не служила. Я почувствовала неправильность в мире и пришла на поляну. Берендея, убившего девушку, видела. Опознать смогу. Только в медвежьем виде.
Светлана вспомнила, как та принюхивалась к княжичу:
Ты уже встречалась с Михаилом Константиновичем? Он не мог быть тем Берендеем? Вот она это и сказала, мелочно подозревая коллегу по службе в язычничестве и убийстве.
Его запах мне почему-то знаком. Только медведь и человек пахнут по-разному. Будет медведем я его узнаю. В Волчанск я не еду я должна найти берендея. Никто не имеет права проливать невинную кровь в моих владениях. Это была самая длинная фраза, которую баюша сказала. Говорить она предпочитала короткими, рубленными фразами. Буду жить у пристава. Не волнуйся за меня. Я здорова благодаря твоей крови.
Она встала на лапы и отряхнулась, скидывая с себя болезненный вид даже шерсть на побритом боку снова появилась.
Видишь? Я благодарна тебе за кровь и спасение. Я отслужу. Но найти убийцу важно сейчас. Следы исчезнут.
«Еще один Громов!» машинально подумала Светлана.
Баюша продолжила её поучать:
Со своим княжичем будь осторожна. Его запах мне знаком. Я выясню, почему это так. С убитой вы непохожи. Тут Громов неправ. Кровь у вас разная. Это не твоя сестра. И без какого-либо перехода баюша огорошила Светлану: Громов ночью своровал твои ботинки.
Светлана резко развернулась к двери, где на обувной полке, рядом с галошами стояли её ботинки.
Баюша продолжила, пока Светлана осторожно эфиром, не доверяя Громову, проверяла свою обувь:
Вернул те, да не те ботинки.
Светлана принялась рассматривать их со всех сторон нечистой магией домовых от ботинок несло за версту. Она перевернула обувь и увидела новые, подбитые гвоздиками подметки с наложенной неснашиваемостью. Вот же Громов
Баюша мурлыкнула, ложась обратно на кровать и принимая свой недобритый облик:
Хороший мужик, зря ты нос воротишь.
Я не ворочу, машинально ответила Светлана, поставив обувь на полку.
Хор-р-рошо Котятки в доме это хорошо. Буду воспитывать, пока вы будете зло гонять.
Какие котятки? с подозрением глядя на баюшу не ждет ли та приплода? уточнила Светлана.
Ваши с Сашенькой, зевнула баюша.
А Сашенька у нас?
Громов же. Иль ты его иначе звать будешь? Он просил меня ему помочь в поисках берендея. Просил поговорить. Я молчала.
И почему же с «Сашенькой» ты молчала? Светлана ядовито произнесла его имя не заметить, как баюша сохла по Громову, было сложно.
Ты мне жизнь спасла. Ты моя хозяйка. Тебе решать, с кем мне говорить.
Он тоже тебе жизнь спас.
Баюша открыла сонные глаза, глядя на Светлану:
Перед ним долг жизни. Отслужу. Но хозяйка ты. Эх, девица ты невинная. Долго придется от тебя котяток ждать. Я сплю. Не мешай. Ей хватило совести вежливо добавить: пожалуйста.