Карир, как я рада видеть тебя в добром здравии! воскликнула я. И несмотря на то что в моем тоне сквозила язвительность, я действительно была рада видеть этого сурового парня, хоть какой-никакой, а знакомый.
Он молчал, тупо уставившись вперед. Ну а чего я еще ожидала? Старый добрый Карир был в своем репертуаре, играя роль идеального немногословного солдата.
То есть я тут просто пленница? спросила я его, уже заранее понимая, что прямо он не ответит. Но я злилась, и мне хотелось хоть на кого-то выплеснуть свое раздражение.
Нет, разумеется, вы вольны ходить куда угодно, но просим вас не выходить, пока мы не можем обеспечить вам должной безопасности.
Солдат произносил реплики как робот, словно бы повторяя заученный текст, смысл которого для него совершенно неведом.
Я поднялась на цыпочки, пытаясь заглянуть ему в глаза.
Я знаю, что внутри тебя сидит настоящий человек, сказала я вкрадчиво, тебя только нужно расколдовать из деревянного истукана обратно, в настоящего мальчика.
На эту мою наглую выходку он ничего не ответил, и я заметила только, как он стискивает зубы от напряжения.
Скажи хотя бы, почему ты не заступился за Дали? Ты хоть знаешь, что они считают его виноватым?
Я ничего не видел, мы с Юа вытаскивали пленника из кареты как раз в момент взрыва.
Серьезно, и кучера не видел? вскипела я, уже не выдержав безэмоциональности
его тона, да знаешь ли ты, что он спас меня тогда, в карете? Если бы не он, меня бы утащили эти отвратительные наемники в масках.
Я ничего не видел, пробубнил Карир свое, не обращая внимания на мои слова.
Я от бессилия и злости пнула его по ноге, и сразу же об этом пожалела, ушибив палец о твердый металлический доспех.
Бездушная ты консервная банка, чуть не плача выкрикнула я в лицо Кариру, и в отчаянии вернулась к себе в комнату, продолжать нарезать бесконечные круги и сгорать от беспокойства за моего друга Дали.
Дни медленно шли, не спеша сменяя друг друга, прошла неделя, за ней еще одна.
И единственным лучиком света в моем заточении был мальчик, который с видимой радостью приходил навещать меня по утрам.
Я уже привыкла к тому, что просыпаясь, всегда видела его, сосредоточенно крутящего головоломку в руках и болтающего ногами.
Еще не решил? в очередной раз спросила я его. Это уже становилось нашим общим ритуалом.
Он вздыхал и отвечал:
Нет, Ангел, но обязательно решу, мне осталось совсем чуть-чуть, чтобы понять.
Хочешь, помогу? спрашивала я каждый раз, и он каждый раз отвечал:
Нет, это я должен сделать сам, так сказал отец. Я себя не буду уважать, если буду жульничать.
Он говорил это очень серьезно, и мое сердце всякий раз сжималось от того, как удивительно по-взрослому звучат его слова.
Ангел, можно спросить?
Да, конечно, спрашивай.
Что случилось с твоими крыльями? осторожно спросил он.
Я лежала и смотрела в его чистые честные глаза, не решаясь ответить честно.
В голове разом возродились все воспоминания о заточении, о тхе двух девочках, которые плакали у меня на руках от боли и обиды.
Я не хотела, чтобы он узнал, куда на самом деле делись мои крылья. Не хотела чтобы он знал, что бывает на земле такая мерзость и дрянь, как те бездушные твари, которые режут крылья самым прекрасным существам.
Я не прячу их, просто я еще слишком молода, и они еще не выросли, сказала я, посчитав, что такая невинная ложь будет куда лучше горькой правды.
Он задержал свой взгляд и медленно покачал головой. В этот момент он был ужасно похож на своего отца.
Почему тогда ты плачешь? шепотом спросил он, глядя мне прямо в глаза.
Я была не в силах выносить этот взгляд и накрылась одеялом с головой, чтобы он не видел, как я вытираю слезы.
Я не плачу, ответила я, стягивая с головы одеяло, но мальчика уже не было рядом.
Доктор приходил и осматривал меня каждый день. И каждый день я пыталась убедить его, что Дали не виновен, что он, наоборот, спас меня от неминуемой гибели. Я рассказывала доктору, как кучер что-то зажег, после чего раздался взрыв. Но доктор ничего не хотел слышать, совершенно уверенный, что все это плод моей больной фантазии и чрезмерного мягкосердечия.
Да послушайте вы, начала я выходить из себя, вскакивая на ноги и чуть не переходя на крик, Дали спасал меня по дороге сюда от саджанских наемников. Сами подумайте, зачем ему после этого убивать меня внутри замка?
Доктор покачал головой, глядя на меня как на наивную дурочку, отчего я злилась еще больше, а потом огорошил меня новым известием:
Капитан Дали уже во всем сознался и теперь ждет только того момента, когда приговор будет приведен в исполнение, говорил старичок, закрывая свой чемодан с медицинскими принадлежностями, и благослови душу нашего лорда, он сообщил, что лично приведет приговор в исполнении на глазах подданных, когда вернется. Если бы не воля нашего лорда, этот подлый предатель Дали уже давно бы висел на позорном столбе и кормил стервятников.
Внутри меня все похолодело при этих словах. Что значит признался? Как он мог признаться в том, чего не делал? Я поняла, что говорить на эту тему с доктором совершенно бесполезно. Говорить нужно было с другим человеком, с тем, кого я боялась больше всего, с тем, кого теперь ждала больше всего.