Тяжело знать правду и все равно оставаться частью системы. Их, охотников, переселяли в квартал Палачей, не меняя адресов. Легче «переселить» изломанную душу, сделать преступником на стороне закона. И так в зеркале постепенно проявлялся какой-то другой человек: не суровый, но справедливый охотник, не страж на границе Хаоса, а палач.
Оставалось только утешать себя, что иного пути нет. Джоэл уже не в первый раз приводил сентиментальных опасных дурачков, которые верили, что любовь и нежность спасут их дорогого обращенного. Они представляли угрозу порядкам Вермело, но каждый раз что-то каменело в сердце охотника, будто это он настоящий преступник.
Джоэл невольно проводил по черным волосам в поисках зацепившихся за них белых перьев. Перья или новая седая прядь? Не от прожитых лет, не от узнанных тайн, а от того, что увидел, от того, что сотворил. И, похоже, напарник тоже считал его преступником.
Ли целый день молчал, обижался. Не желал разговаривать с Джоэлом, пока тот судорожно размышлял: «А как бы я поступил, если бы Ли превратился в сомна? И Джолин ей грозит реальная опасность уже сейчас. Но какая? Я должен, должен понять, что не так с ее домом».
Глава 2 Ловцы Снов
Царь Чудовищ, Вечный Царь! шипел гигантский Змей, и в его голосе слышалось злорадство. Себя восхвалял или птицу, несущую погибель?
Угольный силуэт застил полнеба. Джоэл стоял на улице с запрокинутой головой, и над ним разверзлось противостояние двух монстров, двух вестников конца. А вокруг горел Вермело, дома раскалывались щепками, люди падали навзничь, и из них выпрыгивали монстры, раздирая грудные клетки. Ребра топорщились желтоватым частоколом, усыпанным алыми брызгами. Трупы били руками и ногами, сгорая в вечном пламени.
Огонь, всюду огонь Джоэл видел его каждый раз, стоило сомкнуть глаза. И даже если сознавал нереальность происходящего, первобытный
ужас обручем охватывал голову, паникой сдавливал цепенеющие руки и ноги. Бежать, скорее бежать!
Но охотники перед сном приковывали себя к деревянному креслу. Так предписывал устав. И приходилось дергаться вмерзшей в лед рыбой, обездвиженной и беспомощной. От этого кошмары лишь усугублялись от затекшего тела, ноющей спины и неестественно запрокинутой головы. Но о том, в какой позе надлежит спать охотникам, ученые из психушки написали не один трактат. Вроде бы такое состояние балансирования на грани безумия от отсутствия нормального сна отсрочивало превращение в сомна. В поддержку этого с энтузиазмом кивали старики из отряда чистильщиков.
Джоэл не верил, чуял какой-то подвох, но не находил ключа к разгадке. Поэтому он ненавидел. Ненавидел весь этот город и Цитадель Охотников. Но в видении его ярость адресовалась не конкретным людям, а неразборчивому сгустку: то ли Змею, то ли неведомому Ворону.
Вермело сгорал дотла, смрад темных улиц истлевал золой. Жители молили о помощи, выкидывая детей с верхних этажей, но внизу их ждала лишь обезумевшая звериным буйством толпа. Творилось нечто большее, более страшное, не обычный пожар, который являлся каждую ночь. Восстание? Народный бунт? Конец света?
Сбежать бы от всего! Кинуться за стену! Ведь во сне можно. Но Джоэла держали кожаные ремни. Оранжевые языки диковинными хищными лилиями подбирались к нему из переулков, тянулись к ногам, поднимались к лицу, охватывая колыханием смертельных шелков. Боль не приходила, а от огня веяло хладом подземелий.
«Нет! Нет!» молча кричал Джоэл, глядя в небо.
Ворон сражался со Змеем, вцеплялся клювом в бесконечно длинный хвост, а враг его вгрызался отравленными зубами в тело птицы. И вместе они замыкались кругом смены грешных времен, разных и одинаковых в своем темном повторении. Длился пламенный сон о прошлом, или прошлое узрело видение о грядущем
Джоэл усилием воли распахнул глаза и тут же обернулся на Ловец Снов. Круглая сеть с особым узором висела над головой, точно диковинная шляпа с двухметровыми полями на обруче каркаса. В ней ничего не застряло. Ни единого образа. И лишь внимательный глаз замечал, что пеньковые веревки и шелковые нити, из которых охотники свивали ловушки для кошмаров, покрывала едкая копоть.
Монстры Джоэлу не являлись никогда. Другое дело Ли. Его Ловец Снов всегда наполнялся самыми фантастичными созданиями: многорукими и многоногими химерами, из разных частей которых неизменно выглядывали слюнявые пасти и получеловеческие головы с седыми пучками грязных волос. Явно чей-то искаженный образ. Но чей?
Джоэл никогда не спрашивал, кто так упрямо атакует сны напарника, и радовался, что сам не входит в группу с «повышенным риском превращения». К охотникам из нее тщательно присматривались ученые, заставляя отчитываться о малейших изменениях. Нет, о снах друга Джоэла никто не принудил бы рассказать. Он поклялся еще в первый год их знакомства. Поклялся молчать до самого обращения. Страшная клятва. Но необходимая. Хотя с такими видениями неизвестно, кому пришлось бы исполнять ее раньше.
Ворон и Змей продолжали вечный поединок где-то на периферии сознания, и уставший мозг прокручивал несуществующие события. Джоэл вытянул свободную правую руку и еще раз проверил Ловец Снов, но собрал только горсть золы. Затем он отстегнул кожаные браслеты от левой руки и лодыжек, свернул сеть и пошел бриться в общую ванную комнату.