Может, ты и проворный, сказал Палм, но на Арене 13 это не так уж важно: тамошнее состязание не похоже на палочный бой и совершенно не похоже на тренировки. Все решают лаки, а у меня будут лучшие, каких только можно купить за деньги. Мой отец богат, а у тебя вообще нет отца. Отцовские деньги оплатят моих лаков и время Тайрона: он будет заниматься только тем, чтобы как следует подготовить мой триглад, поэтому не сможет тренировать тебя. Ты проиграл еще до начала турнира.
Я взглянул на картину, изображавшую моего отца. У Палма богатый отец, а мой мертв. Но мой был величайшим бойцом, какого когда-либо видела арена, и я, похоже, унаследовал его быстроту и ловкость Вот только помогут ли они выстоять против превосходных лаков Палма?
Посмотрим, парировал я. Тебя может ожидать сюрприз!
Мои слова прозвучали бледно и неубедительно, и Палм продолжал скалить зубы. Я понял, что меня провели, заставив принять дурацкое пари, которое я, скорее всего, проиграю.
Мир делился на богатых и бедных. Но пусть я в незавидном положении, я сделаю все, что могу, чтобы доказать Палм ошибается.
За завтраком обычно бывало тихо, но сегодня, вместо того чтобы по своему обыкновению коротко кивнуть ученикам, Тайрон подошел и дружески похлопал Палма по плечу.
К полудню твой триглад будет готов, сказал он. Я спущусь и сам присмотрю за твоим первым занятием.
Вот что значит иметь богатого отца: вместо того чтобы предоставить это Керну, Тайрон собирался пренебречь своими обязанностями в Колесе и помочь Палму.
Сидя на скамье рядом с Дейноном, я наблюдал, как Тайрон показывает Палму его триглад, как начинает выковывать из них единое боевое целое. Лицо Палма излучало восхищение и гордость, и я не мог по-настоящему его винить. Три лака производили внушительное впечатление не только потому, что были в новых доспехах, поблескивающих в свете факелов, но и потому, что двигались они так быстро и умело, как ни один из лаков, виденных мною на арене. Я с завистью смотрел на них.
Примерно через час Тайрон объявил передышку и погрузил триглад в сон, велев Палму присоединиться к нам на скамье. Потом вызвал Дейнона:
Теперь давай разберемся с тобой, мальчик.
Подойдя к скамье в дальнем конце комнаты, Тайрон стащил покрывало с лака, плюнул на втулку и вставил ее в горловую щель.
Очнись! скомандовал он. Встань!
Хотя отец Дейнона был не настолько богат, чтобы заплатить за нового лака, Тайрон щедро позволял ученику пользоваться своим. Лак выглядел отлично, но я заметил, что Дейнону выделили всего двадцать минут тренировочного времени. И все равно он был счастлив и к концу короткого занятия просто сиял. Один раз он повернулся ко мне с поднятыми вверх большими пальцами.
чтобы исследовать разум лака. Тритон ныряет глубоко в темные тайники памяти лака и докладывает о том, что там находит. Разум лака это запутанный лабиринт, способный запутаться еще больше, но, узнав его повороты и изгибы, вы сможете добавить к ним новые повороты и изгибы, созданные вами.
На следующий день после полудня мне впервые позволили в одиночку позаниматься час в тренировочном зале.
Было важно, чтобы я остался один: мне полагалось постепенно начать пользоваться Улумом, добиваясь взаимопонимания со своим лаком. Я буду говорить ему, что делать, топая ногами. У меня все еще не было ботинок «триг», поэтому хватит пока шлепанья подошвами босых ног.
Тайрон велел мне придерживаться простых сигналов: я буду работать над этим годами, и искусство со временем придет.
Мой лак спал, лежа навзничь на скамье на краю тренировочного зала. Я подошел к нему и дал первую команду:
Очнись!
Его глаза, мерцая, открылись, и он уставился на меня немигающим взглядом. На мгновение меня охватил трепет: лаки все еще заставляли меня нервничать.
Самопроверка! приказал я.
Не прошло и секунды, как создание ответило грубым гортанным голосом:
Готов.
Тайрон подготовил этого лака, и доспехи, в том числе горловая втулка, были уже на месте. От меня требовалось только поднять лака на ноги и начать тренировку.
Встань!
Он тут же повиновался, слез со скамьи и встал передо мной; красные глаза свирепо смотрели на меня сверху вниз. Он так странно на меня глядел, что я забеспокоился. Считалось, что лаки ничего не осознают, но этот явно осознавал. Он думает обо мне? А если да, что происходит у него в голове?
Теперь мне полагалось дать понять, что мы собираемся упражняться в звуковом коде и развивать его, чтобы создать собственный язык, не понятный никому, кроме нас. Это получится не сразу, ведь Улум, составленный новичком, был настолько простым, что большинство зрителей могли разобраться в нем за несколько минут. Только годы тренировок дадут гарантию, что мои указания будут по-настоящему скрыты от остальных.
Войди в режим Улум! приказал я.
Вошел.
Мне велели начать с базового маневра под названием «бейсикл», состоявшего из двух шагов влево, двух вправо, отступления и возвращения вправо по диагонали.
Бейсикл равно первый сигнал, сказал я.
Я уже решил, каким будет этот первый сигнал, поэтому дважды топнул по полу левой босой ногой, а потом резко и коротко правой.