Ну, результаты Сухостоева ещё проверять и проверять задумчиво произнёс Леднёв. Иронии в его голосе больше не было. Но с чего вы так уверены, что и марсианский «обруч» надо искать именно там? Я понимаю, обобщение напрашивается само собой, но ведь кроме антарктического и этого он повторил жест Пьявко, ткнув пальцем в пол, есть и другие «обручи»! Гобийский, лунный и оба они отнюдь не во льду!
Так они же совсем маленькие! видно было, что планетолог ждал этого вопроса. А тот, что в Антарктиде, хоть и поменьше нашего, но всё равно здоровенный, сто тридцать метров в поперечнике! Получается как бы три группы по три «обруча» в каждой, разнесённые по размерам: малые, находившиеся на поверхности планеты, средние, вмороженные глубоко в лёд
И огромные, висящие в пустоте! подхватил Алексей. Тот, что в точке Лагранжа, и другой, который мы нашли в Поясе. Уверен, где-то есть ещё и третий!
С этого момента Серёжа стал слушать особенно внимательно. Он, как и любой на станции, знал о находке, сделанной «Зарёй», но лишь в общих чертах, без подробностей. Попытки же расспросить Алексея всякий раз натыкались на неопределённое «в другой раз».
Нет, не получается. Леднёв покачал головой. Если следовать вашей логике, то должен быть ещё один малый «обруч», так?
А кто сказал, что его нет? удивился Алексей. Он может быть где угодно на том же Марсе, к примеру. Или, скажем, на Титане, где сейчас работают наши исследователи.
Астрофизик задумался.
Тоже вариант. Надо искать.
Алексей пожал плечами.
Ищи, кто ж тебе не даёт? Вот вскроем завтра ваш загадочный люк глядишь, и найдётся за ним какая-нибудь подсказка!
А сумеете? сощурился Пьявко. Мы уж как бились, и всё впустую!
Куда мы денемся! широко улыбнулся Алексей. Откупорим, как в том анекдоте при помощи лома и какой-то матери. Перед таким никакие инопланетные запоры не устоят, железно вам обещаю!
Увы, сдержать обещание Алексею Монахову не удалось. Трое суток они с Леднёвым ковырялись возле таинственной панели, урывая краткие часы отдыха в балках и снова цеплялись к грузовым решёткам «омаров», часами висели возле ледяной стены. В итоге Пьявко это надоело он предложил Леднёву сделать перерыв, употребив его на сон и планирование, а сам вместе с Алексеем и практикантом Шадриным загнал в лёд пониже находки несколько стальных трёхметровых стальных стержней; на них настелили мелкоячеистую металлическую сетку, обнесли получившийся балкон лёгкими перилами пристегнувшись к ним, можно было работать, не рискуя при малейшем толчке отлететь в сторону.
Строительство заняло около суток, и Серёжа принял в нём самое живое участие, попрактиковавшись, заодно, под руководством Алексея в вакуум-сварке. Но, увы, не помог ни балкон, ни один из приборов и инструментов, которыми обвешались исследователи открыть треклятый люк так и не удалось. Леднёв, вконец отчаявшись, предположил, что и люка- то никакого нет, просто выпуклость, украшающая панель по воле неведомых инопланетных дизайнеров. Пьявко в ответ на это демонстрировал результаты ультразвукового просвечивания, ясно указывающие на наличие за преградой большой полости. Леднёв уже готов был плюнуть на сохранность инопланетной реликвии и пустить в ход плазменные горелки, когда произошло нечто, заставившее изменить все планы.
V
Тахионный планетолёт «Фубуки» ничуть не был похож на «Зарю» особенно в нынешнем её виде, с расположенным плашмя плоским бубликом «батута». Скорее, японский планетолёт напоминает «Дискавери» из знаменитого фильма Стэнли Кубрика, только вместо шарообразного обитаемого отсека, на «палочку» продольной несущей балки насажено колесо со спицами вроде тех, что так любили рисовать художники- фантасты ещё в шестидесятых. Оно и понятно: япошки с англичанами добились, конечно,
определённых успехов в «батутных» технологиях, но до инженеров проекта «Великое Кольцо» им далеко. Пока Содружество строит только большие «батуты», пригодные для размещения на наземных стартовых площадках и крупных орбитальных станциях, а для тахионного планетолёта нужно изделие покомпактнее. Вряд ли у них появится такое в ближайшие несколько лет не то, что у из русско-американских конкурентов, которые уже ввели в строй сверхмалые «батуты», через которые можно проходить в скафандрах или даже в обычной одежде если, конечно, оба конца подобной транспортной артерии находятся в пригодной для дыхания атмосфере.
Так что своего «батута» на японском планетолёте нет, и приходится тащить с собой всё, что может понадобиться в дальнем рейсе включая запасы воздуха, воды и провизии для многочисленного экипажа. Это ребятам с «Зари» хорошо вынырнули из тахионного зеркала, запустили «батут» и знай, таскай с земной орбиты грузовые контейнеры, а то и пассажирские лихтеры. В самом деле: зачем подвергать капризных научников неудобствам перелёта, если можно отправить их на место по прибытии?
На корме планетолёта находится цилиндрическое утолщение отсек ионных двигателей с крылышками-пилонами пусковых установок тахионных торпед их тут не двенадцать, как на «Заре», а восемь, причём в первый рейс «Фубуки» пойдёт с двумя пустыми гнездами на каждом пилоне. Тахионные торпеды, как объяснил Хадсон изделия для Содружества новое, из шести изготовленных на данный момент, две пришлось истратить во время испытаний поэтому придётся довольствоваться половинным «боекомплектом». Англичанин так и сказал «боекомплектом», и Стивен сразу вспомнил кадры кинохроники времён Второй Мировой японские «длинные копья», выскакивающие из труб торпедных аппаратов на палубе эсминца и тянущих пенный шлейф к маячащим на горизонте чужим кораблям. А ведь «Фубуки», давший имя планетолёту, тоже был эсминцем ох, задумали косоглазые что-то, как пить дать, задумали!