То есть как приговорили?
Очень просто, Иван Петрович. Судских бросил тебе на бумаги кружок лимона, чтоб ты задумался и пакостей никому не чинил, а я ведь лимонами не разбрасываюсь, я полеты и траектории меняю. И не переживай за медленно убиенных. Не были они идейными, они, Ваня, всего лишь кучковались возле своего корыта, уничтожая чужаков. Такова главная справедливость сущего на земле. И ты определись сразу, куда лететь, раз орлом себя чувствуешь.
Вы злой гений, Георгий Георгиевич, через силу выдавил Бурмистров. Очень злой.
Не спорю, кивнул Момот. Только русские и чеченские матери безвинно погибших ребят видят во мне справедливого Георгия Победоносца. Заметь, святого. Я добился, как знаешь, смертной казни для зачинщиков чеченской войны, я привлек к суду знавших и молчавших. Я потребовал вернуть деньги потомкам, которые заработали их отцы на безумной бойне. Мне никто не посмел возразить: за моей спиной стоял Всевышний. Я горд за эти казни и никогда не раскаюсь. Потому что я справедлив, а не ты и они.
Но вы обозлены и на Россию.
Зол, Ваня. Я не знаю другой такой страны, где по крупицам собирают драгоценности и таланты всем миром, а потом разрешают проходимцам типа Ульянова и Горбачева разбазаривать их. Какие еще обвинения выставит Иван Петрович Бурмистров, первый сторож земли русской? вполне спокойно и без вызова спросил Момот.
Ивану стоило больших усилий ответить. Его придавили. Не словами и огнем глаз, а жестоким выговором этих слов:
Не имею права судить вас. Пусть Господь судит.
И на том спасибо. Хочу видеть вас разумным по-прежнему и справедливость вашу хочу видеть в трех «не»:
Не мешать людям верить в избранного ими Бога.
Не искать врагов среди друзей.
Не убивать зря.
«Как же он меня так раскатал, словно рулончик туалетной бумаги? недоумевал Бурмистров, Ничего не понимаю Или он в самом деле колдун?»
Он был вполне доволен, когда Момот оставил Генеральную прокуратуру и покинул столицу вообще вместе с семьей Судских. Захотелось даже выйти и прогуляться просто так, без охраны, без машины, однако помощник отсоветовал:
Зачем эти глупости, Иван Петрович? Шпана бузит надо вам искать приключения? В кутузку их таскать не за что, а нервишки попортят своими шуточками крепко. А не пора ли вам развеяться от забот праведных? На даче недельку отдохнуть или в пансионат наш смотаться?
Секретарь говорил дельные вещи. Давненько он не отдыхал, не бродил бесцельно по лесу, как любил в молодости По лицу секретаря, свежему, орошенному лосьоном и упитанному, читалось, что хозяин вполне доволен жизнью и беспокойства не ощущает от служебной круговерти все должно быть в норме, без переборов и зауми. Бурмистров прислушался к совету.
Да, пожалуй. Надо паузу сделать. И подальше забраться.
Заехать подальше не удалось. Заладили дожди, купания отпали сами собой, а в лесу бродить мало удовольствия месить ногами влажную листву и не ощущать хвойных запахов.
Он ограничился прогулками среди сосен у загородного коттеджа. Кружил, кружил бесцельно, и мысли кружили заколдованным кругом, одни и те же: вот вернется он на службу, перестроит отношения с сотрудниками, заведет четкую систему;
вот вернется он на службу, перестроит систему; вот
Ни хрена он ничего не перестроит. Система живуча, а он слаб, и до того постыло от всего этого!
С месяц промучившись, Бурмистров попросил Гречаного об отставке.
Не сдюжил? прищурился Гречаный. Подумай еще.
Достаточно думал. Не по мне это. На Кавказ хочу, там жарко, но понятно. Воевать мне сподручнее, и мой опыт там нужнее.
А кого на свое место прочишь? не стал уговаривать Гречаный. Ванька не тянул, и молодец, что не заигрался.
Святослава Павловича, кого ж еще.
Нет, брат. Его передвигать нельзя. Он не ферзь, но на своем месте. Без него аналитическая контора не контора. Выбор твой разделяю, но не одобряю. В общем, подумаю
У Гречаного своих проблем хватало, которые ели его поедом. Прежде казалось, станет он у руля, верную команду по местам расставит и поехал пароход, куда капитан укажет. Одну проблему побоку, другую объехали, третью форштевнем подмяли, оказалось крепко стесняет движения капитанский мундир, не на его фигуру сшит. Велик, что ли? Нет, фасон другой. А перелицовывать условности не дают. Пришлось лицевать свою натуру.
Многих он недосчитывался за последнее время в команде, путался в новых лицах. Вроде назначения и перемещения подписывал сам, а люди окружали незнакомые. Вот и Ванька тика́ет
Он без сожаления и боязни отпустил Пармена с юнцом постранствовать и забыл об их существовании, благо не напоминают о себе, зато остальные, имеющие к нему доступ, теребят его и требуют, жалуются и требуют, даже пугают, но требуют.
Одним словом, жизнь двигалась дальше по естественным рельсам, не им проложенным, а он оказался обычным пассажиром, хотя и всенародно избранным в купе-люкс.
«Как это Момот на Ваньку повлиял? пытался вычислить ход Гречаный. Может, у Момота и про замену расспросить?»
Но особого желания встречаться с Момотом Гречаный не испытывал. Как-то подразошлись они на курсе. Дело свое Момот вел правильно, хотя где-то и жестко, но с пользой стране, только вот раздражала его манера не ставить в известность президента.