Когда закончите, Семен Васильевич, соберите газовые маски у всех, ровно двадцать пять штук и верните их на склад Егерского полка, я сейчас напишу, кому их надо сдать.
Петр Степанович! фельдшер вертел в руках мою записку для прапорщика с егерского склада: Может быть, пока, несвоевременно маски возвращать, пусть они у нас останутся. Анфиса
Семен Васильевич, вы так шутите? мне было не до юмора фельдшера, времени было катастрофически мало: Давайте потом пошутим.
Да какие шутки Петр Степанович! фельдшер тоже начал злится: Я, знаете ли, видел на фронте отравившимся хлором. И если в окрестностях города еще остались германские войска с газовыми снарядами, то негоже нам оставаться совсем без защиты. Двадцать пять масок это хоть что-то.
Я недоуменно захлопал глазами, а потом начал истерически ржать, не в силах остановится под недоуменными, а потом и укоризненными взглядами соратников.
Наконец, я успокоился, смог взять себя в руки, и протирая платком повлажневшие глаза, смог дать объяснение своему странному поведению
Извините, меня, господа. Я просто не сразу понял ваши мысли. По моему глубочайшему убеждению, никакого германского десанта нет и не будет. Между нами, господа, это мы и есть эти германцы с их газами. Просто я не видел иного способа выгнать из дворца несколько вооруженных банд без стрельбы, а, следовательно, без потерь, кроме как имитировать газовую атаку. Ведь нас было в несколько раз меньше, чем бандитов. И пулеметы наши бы не помогли. Началась бы перестрелка, несколько наших людей обязательно бы погибло. Я и попросил наших «химиков», когда они бумагой, пропитанной селитрой и марганцовкой, пустые консервные банки набивали, еще и горчицы туда добавить. Мне иприт, конечно, нюхать не посчастливилось, но слышал, что его еще горчичным газом называют.
Мы думали, что вы просто дымовую завесу перед нами создаете, чтобы бандитам целится и стрелять было сложнее. вахмистр откинулся на спинку стула и мелко захихикал.
Ну и это тоже. Но решил, что люди настолько боятся газов, и проверять, газ это или не газ, никто не будет. Тем более, что твой противник наступает малыми силами, но зато, в противогазах. А потом уже, когда перепуганные бандиты разбежались по городу, они начали рассказывать страшные истории. Главное, господа, вернуть противогазы и личному составу сказать, что у нас были просто маски на лицах, от ветра, например. И да, Семен Васильевич, когда сдадите маски, постарайтесь найти вот эту штуку и купить или еще как-нибудь выцыганить вот такую штуку. я протянул фельдшеру еще одну записку: Они должны быть там, где обитают саперы или другие военные инженеры. По времени вас не ограничиваю, но пока я себя чувствую, как голый посреди Невского. Теперь с вами, Владимир Николаевич!
Вахмистр попытался встать, но я остановил его жестом.
Организуйте постоянное наблюдение за окрестностями. Скорее всего, придут к нам силой великою. Попробуют ворваться выставляйте пулеметы на окна, думаю, что после предупредительной очереди никто на штурм не пойдет. В здание впускать переговорщиков не более пары человек и только после моей команды. Дальнейшие распоряжения будут по обстановке. Что по оружию, кстати? Чем мы обогатились?
По оружию, Петр Степанович- фельдшер и заместитель по тылу в одном флаконе нашел нужный список: Один пулемет системы «максим», винтовок разных систем двадцать четыре штуке и десяток револьверов, в основном «наганы» солдатские. Патронов около десяти тысяч штук и ящик с гранатами системы Рдултовского. И еще одно ружье пулемет Мадсена нашли, только без патронов.
Понятно. Винтовки раздать, «максим» приготовить к ведению огня в сторону набережной. «Мадсена» ко мне в кабинет. Все господа, вас я больше не задерживаю, а вас Платон Иннокентьевич попрошу остаться.
Фельдшер и вахмистр вышли, в бывший букинист Муравьев, а нынче ответственный секретарь отдела, придвинул стул поближе к столу.
Почти час мы потратили на то, чтобы определиться, как в нынешних условиях начать вести прием граждан и другой документооборот. К моему удивлению, некоторые вещи практически не изменились за прошедшие сто лет.
А потом я дал команду на общее построение.
Люди выстроены в просторном фойе дворца, подальше от посторонних глаз. Анфиса была плотно занята на кухне, готовя немудрящий обед для многочисленного личного состава, а учащиеся были отправлены домой, с наказом выходить на службу с завтрашнего дня, по скользящему графику, не в ущерб учебе. И теперь в здании дворца остались, так сказать, только свои. С одной стороны, мрачно, стояли «бывшие». Бывшие правоохранители, пытавшиеся до конца выполнять свой долг перед властью, которой они присягали, и вычеркнутые из всех списков властью новой, что просто принесла их, в качестве ритуальной жертвы, разъяренной толпе. А напротив, кривой шеренгой, стояли люди, призванные старой властью на войну, отдавшее свое здоровье, и брошенные подыхать. Их не ненавидели как первых, просто старались не замечать. При этом эти две группы людей, мягко говоря, не любили друг друга. Передо мной стояла задача заставить этих людей объединится, совместно выполнять стоящие перед ними задачи и держать языки за зубами. Потому что, если все вскроется, не выживу ни я, ни они.