Она моя жена, объяснил Ловар.
Мать Тене?
Да.
Выглядит такой юной.
Цыганские женщины рано выходят замуж. Это обычай. Вы должны как-нибудь прийти на цыганскую свадьбу и увидеть, как жених крадет невесту. Это не похоже на ваши христианские обряды, отец?
Я думаю, нет, ответил отец Виггер сухо. Но я посещу цыганскую свадьбу, только если вы почтите своим присутствием мою церковь.
Цыган покачал головой.
Ваши горожане не любят нас.
Они изменят свое отношение, если увидят, как вы посещаете нашу церковь.
Ловар пожал плечами.
У нас нет религии. Мы могли бы зайти в вашу церковь, как и в любую другую.
Ну, тогда приходите на Рождество. Это всего лишь через две недели. Познакомитесь с людьми, подружитесь с ними, возможно, найдете какой-нибудь старый сарай, чтобы остаться на зиму.
Будет ли сарай теплее, чем наши палатки? Я думаю, что нет.
Ну, в любом случае, приходите. Вы не пожалеете!
Цыган кивнул.
Я поговорю со своими людьми. Думаю, вы увидите нас через две недели.
Отец Виггер проводил меня до автомобиля.
Я думаю, что их появление на рождественской службе произведет хорошее впечатление на горожан. Никто не может ненавидеть христиан на Рождество.
Некоторые называют их нищими и ворами. Говорят, что их женщины ни на что не годятся, кроме гадания.
Они человеческие существа с душами, как и все остальные, напомнил Парсон Виггер.
Я согласен. Вы только должны убедить в этом нескольких сотен ваших прихожан. Мне не хотелось напоминать ему, что его собственная популярность в Нортмонте была не слишком высокой.
Эйприл вернулась из своего турне по повозкам, и мы уехали вместе с экипажем Парсона Виггера.
Он действительно пытается помочь этим людям, сказала она. Волга высоко оценивает его как священника.
Она жена Лавара, вышла за него замуж ребенком. Я лечил ее сына и даже не знал, что она его мать.
Мне там одна старушка погадала, сказала Эйприл со смущенным смешком.
Ну, что тебя ждет?
Сказала, что я вскоре выйду замуж.
Я рад. Эйприл была не самой красивой тридцатилетней незамужней девушкой в городе. Цыганская старуха оказалась неплохим психологом.
На утро Рождества шел легкий снежок, и с улицы церковь Парсона Виггера выглядела сошедшей с рождественской открытки. Я не часто посещаю церковь, но на этот раз решил там появиться. Прошлое Рождество я провел на отдаленной ферме, принимая роды у жены фермера, так что час, проведенный в церкви, в любом случае, не будет хуже.
Отец Виггер стоял перед входом в здание и приветствовал прибывающих людей. Я помахал ему рукой и продолжил разговор с Юстасом Кэри, управляющим одним из двух магазинов в Нортмонте.
Как дела, док? С Рождеством Христовым.
И вас также, Юстас. Хорошая погода для светлого Рождества.
Я слышал, не слишком светлого. Люди говорят, что цыгане придут на службу. Вы слышали что-нибудь об этом?
Нет, но это Рождество, в конце концов. Нет ничего плохого в том, что люди придут в церковь.
Юстас Кэри фыркнул.
Да уж, ничего плохого в том, что они будут здесь, в первых рядах. Я думаю, что они околдовали старую Минни, чтобы получить разрешение разбить лагерь на ее земле. Знаете, эти цыганки могут загипнотизировать любого.
Я собирался ответить, но толпа прихожан зашумела. Переполненная цыганская кибитка остановилась посреди улицы.
Похоже, они здесь, заметил я Кэри.
Было очевидно то, что пастор Виггер стоял под снегом именно для этого момента. Он поспешил к повозке и тепло приветствовал Ловара и других цыган. Казалось, что пришли все цыгане, даже дети, и после того, как священник пожал каждому руку, они проследовали в церковь.
Не люблю я их, сказал Кэри, стоя позади меня. Они выглядят странно, они пахнут странно, у них странные имена.
Мы зашли вместе с цыганами в церковь и заняли места на передних
скамьях. Я оглянулся, ища глазами Эйприл, но потом вспомнил, что она посещает католическую церковь на другом конце города.
Через несколько мгновений появился отец Виггер, одетый в свою традиционную длинную черную рясу и белый стихарь{1}. В одной руке он нес Библию. Взойдя на кафедру, пастор оглядел церковь и начал говорить.
Прежде всего, я хочу пожелать каждому из моих прихожан, а я чувствую, что вы все мои прихожане, очень веселого Рождества и счастливого Нового года. Я знаю, 1926 год будет годом начала нашей духовной жизни.
Я никогда не был примерным прихожанином, и мои глаза блуждали, рассматривая цыган, сидевших на двух передних рядах. Если проповедь была скучна и им, то они очень хорошо маскировали свои чувства. Прямо за ними сидела старая Минни Хаскинс, которая дала цыганам разрешение на использование своей земли.
Позже, когда пастор Виггер закончил свою проповедь и молебен, и мы спели рождественские гимны, я разыскал Минни Хаскинс в задней части церкви. Несмотря на годы, она была очень активной и двигалась с поразительной легкостью.
Здравствуйте, доктор Сэм, приветствовала меня она. Счастливого Рождества!
С Рождеством вас, Минни. Как ноги?
Все нормализовалось, работают, как часы! Она топнула ногой, чтобы показать мне. Ревматизм не справится со мной! Затем она отвела меня в сторону, пока люди выходили из церкви, и прошептала: