Рут сунула руку в свою сумочку и, достав странный предмет черного цвета, длиной около девяти дюймов и толщиной примерно дюйм, подняла его над головой, чтобы все могли видеть.
Кто-то из публики не удержался и зааплодировал; в зале тотчас поднялась буря рукоплесканий, и в ней потонули и призывы пристава к порядку, и рычание Гарбоулда.
Когда всплеск эмоций утих, Хэзелдин, который никогда не упускает нужного момента, бесстрастно произнес:
У меня больше нет вопросов к свидетельнице, милорд, и сел на свое место.
Эта реплика показалась мне завершающим аккордом, и присяжные, несомненно, восприняли ее так же.
Гарбоулд, красный как рак, наклонился к Рут и почти заорал:
И вы рассчитываете, что жюри поверит, будто такой почтенный человек, как ваш отец, способен был, умирая, сознательно подстроить ловушку, чтобы довести подсудимого до виселицы?
Рут взглянула на него, пожала плечами и сказала с тем мудрым пониманием человеческой природы, какого можно было бы ожидать от женщины в зрелых летах:
Да, папа мог так поступить. И он, конечно же, был убежден, что у него есть веские причины, чтобы убить мистера Виллоутона.
Что-то в ее тоне и жестах создавало непреложную уверенность в том, что Килстерн был способен не только придумать, но и осуществить подобную месть.
Гриторикс отказался допрашивать Рут; он посовещался с Хэзелдином, и наконец тот поднялся и начал защитительную речь. Она оказалась короткой. Хэзелдин заявил, что не хочет напрасно отнимать время у суда, и потому, ввиду того, что мисс Килстерн сама разрешила загадку смерти своего отца, ограничится вызовом одного свидетеля, а именно профессора Мозли.
Тот сутуловатый, седоволосый мужчина с седой бородкой, который с таким опозданием явился в суд, поднялся на свидетельское место. Теперь я понял, почему его лицо показалось мне знакомым: конечно же, я встречал его фотографии в газетах. Пакет, завернутый в коричневую бумагу, все еще был у него в руках.
Отвечая на вопросы Хэзелдина, он подтвердил, что из двуокиси углерода
можно, и даже нетрудно, изготовить оружие достаточно твердое, острое и прочное, чтобы нанести такую рану, от которой скончался Килстерн.
Способ изготовления такого орудия заключается в следующем: вы берете мешочек из замши, натягиваете его на вентиль баллона с двуокисью углерода, надеваете защитные перчатки и, держа мешочек левой рукой, правой открываете вентиль. Двуокись углерода испаряется так быстро, что почти сразу доходит до своей точки замерзания, 80° по Цельсию; таким образом, в замшевом мешочке она переходит в твердую форму и накапливается в виде двууглекислого снега. Затем вы заворачиваете вентиль, снег перекладываете ложкой в эбонитовую форму нужной толщины и утрамбовываете его при помощи эбонитового песта до получения стержня требуемой твердости.
Профессор подтвердил также и то, что в процессе накапливания снега и его уплотнения форму рекомендуется держать во льду, а готовый стержень хранить в термосе до тех пор, пока он не понадобится.
И вы изготовили такой стержень? спросил Хэзелдин.
Да, профессор развязал бечевку и стал разворачивать свой пакет. Сегодня в половине восьмого часа утра мисс Килстерн вытащила меня из постели, чтобы поделиться своими открытиями. Я сразу же понял, что она нашла верное решение, а ведь проблема смерти ее отца, признаться, порядком меня заинтриговала. Поэтому я наскоро позавтракал и взялся за работу, чтобы изготовить аналогичное орудие для демонстрации здесь, в суде. Вот оно.
С этими словами Мозли вынул из коричневой бумаги термос, отвинтил его крышку и перевернул. На ладонь профессора, защищенную перчаткой, выпал белый стержень около восьми дюймов длиной. Он поднял руку, чтобы присяжные могли рассмотреть этот предмет.
Лед из двуокиси углерода самый твердый и прочный из всех известных нам видов льда. Я уверен, что мистер Килстерн совершил самоубийство при помощи подобного стержня. Разница между моим образцом и орудием, которым воспользовался покойный, лишь в одном: то было остроконечным. У меня не было соответствующей эбонитовой формы; но та форма, которую мисс Килстерн собрала из обломков, заострена. Мистеру Килстерну, несомненно, изготовили ее по специальному заказу. Вероятно, он обратился в фирму Хокинса и Спендера.
Мозли вложил ледяной стержень обратно в термос и завинтил крышку.
Хэзелдин сел. Тот присяжный, которого отчитывал Гарбоулд, наклонился к старшине жюри и сказал ему что-то с серьезным выражением лица. Гриторикс встал и спросил:
Касательно острия этого стержня прошу уточнить, профессор Мозли: как долго он останется достаточно острым, чтобы пронзить кожу человека при такой высокой температуре воздуха?
Достаточно долго, на мой взгляд, сказал профессор. Я обдумал и этот вопрос. Следует учесть, что Килстерн по роду своих занятий отличался большой ловкостью движений и, с другой стороны, обладая научными знаниями, отчетливо понимал, что и как нужно будет сделать. Для того чтобы вынуть стержень из термоса и направить его в заданную точку, ему требовалось не более одной секунды а то и меньше. Полагаю, что он приставил его острием к своему телу левой рукой, а правой сильно ударил по другому концу. На все это не могло уйти более двух секунд. К тому же, учтите, что чайный листок не удержался бы на острие, если бы оно растаяло.